У моря (СИ)

Зоя Степановна потом долго не могла отделаться от мысли-вопроса: почему у Дзаблаевой льготная путёвка да ещё на троих человек? Она вспомнила твердокаменный отказ в РОНО на свою мольбу о трёхместной путёвке. Яснее ясного, что они у них имелись, но приберегались. Для кого?... Для таких как Дзаблаева? Пока Зоя Степановна конкретно не знала для кого те путёвки, ей было не так обидно, может это какие-нибудь заслуженные учителя, ветераны, новаторы, орденоносцы. Но тут она воочию убеждается, что льготная путёвка каким-то хитро-замысловатым путём достаётся вот этой недалёкой бабе, говорящей "бутеброт", и она фактически задарма везёт отдыхать своих девок-полукровок.

Нет, Зоя Степановна не была националисткой и никогда вслух не оскорбляла ни одну нацию, разве что свою. Русских она считала самым простодырым народом в мире, и иногда от этого осознания сильно страдала. В союзной республике, где она жила с измальства, ей не раз приходилось испытывала на себе отношение коренного населения к русским, далеко не всегда дружеское. Потому в ней имел место своеобразный комплекс, выражавшийся в настороженном отношении ко всем нацменам. Впрочем, если говорить о её родном Казахстане, то его населяли в основном небуйные народы. Русские там довольно терпимо несли "бремя белых" и задирались на национальной почве разве что по пьяни. Казахи, в массе своей люди тихие, спокойные, также в основном без пены у рта и хватания за ножи осознавали себя "хозяевами страна". Ну и наличие в республике значительной прослойки насильно завезённых в сороковые года немцев и корейцев, как правило, необыкновенно трудолюбивых и совсем не гордых в национальном плане, ещё более скрепляли общие сравнительно доброжелательные межнациональные отношения. Правда, в те же сороковые сюда же выслали и не столь спокойные нации, но после пятьдесят шестого года они получили возможность вернуться на Родину, и их представителей в республике оставалось немного.

Уже позже, когда вышла замуж и стала жить по гарнизонам, Зоя Степановна поняла, как ей ещё относительно повезло с местом рождения. Ей приходилось встречать офицерских жён, русских, но родом со Средней Азии и Закавказья. Они, иной раз, рассказывали о тамошних межнациональных отношениях такое, чему в здравом рассудке невозможно было поверить. Исходя из специфики своего жизненного опыта, Зою Степановну просто не могло не возмутить то, что эта "бутебротина", которую наверняка ради прописки осчастливил замужеством какоё-то кавказец, имеет больше прав и возможностей чем она.

Отдыхающие продолжали прибывать. Новые заезды шли уже не с Москвы. Днём на пляже стало тесно, и занимать кусочки песка приходилось сразу после завтрака. На уже изрядно загоревшую Зою Степановну с интересом поглядывали появившиеся со следующим заездом мужчины средних лет. Спиной, ногами она ощущала эти взгляды. Как и любой привлекательной женщине ей это было не в диковинку. К тому же она имела опыт жизни при воинских частях, где ей случалось ловить на себе и не такие взгляды, а солдатские, "голодные", раздевающие глазами...

Вода, наконец, прогрелась до девятнадцати-двадцати градусов и уже не только пляж, но и море вблизи берега заполнилось народом. Зоя Степановна чередовала солнечные ванны с купанием, гоняла в воду сына. Она всё явственнее чувствовала, как под действием солнечных лучей, горячего песка, морской воды, добротного питания в её тело входит жизненная сила, неспешно, но неотвратимо вытесняя годами накопленную усталость. Она вдруг перестала испытывать то, к чему уже притерпелась как к неизбежным спутникам жизни: боли внизу живота, позывы к почечным коликам и прочие болезненные ощущения, следствие продуваний, замерзаний, промокания ног, профессиональной деятельности. Она почувствовала уже основательно подзабытую лёгкость движений, видела в зеркале, как разглаживаются морщины на её лице. Но самое удивительное, такого рода "помолодение" сопровождалось тем, что она заметно поправилась - стали тесны юбки, кофточки и платья, не раз ушиваемые за два года московской жизни. Увы, Олег, во всяком случае внешне, за исключением хорошего загара никаких изменений не претерпел, что, естественно, не могло радовать Зою Степановну.

7

Где-то недели через полторы по приезду в череде почти безоблачных дней выдалось пасмурное утро. Зоя Степановна не смогла позагорать утром, ибо небо сплошь заволокло пепельно-бугристым пледом облаков. Дабы не терять времени понапрасну, она решила сходить в центральную часть города, посетить местные достопримечательности. В первую очередь её интересовали дом-галерея Айвазовского и дом-музей Александра Грина. Олег, как и следовало ожидать, восторга по данному поводу не изобразил. Но он уже закончил читать Буссенара, и делать ему было абсолютно нечего (по телевизору футбол с утра не транслировали). Потому он даже проявил некоторый интерес к неминуемой экскурсии:

- Грин, это который "Алые паруса" написал?

- Да и не только. У него много замечательных произведений,- сразу воодушевилась Зоя Степановна