У нас была Великая Эпоха

Часть рабочего времени использовалась на преподавание. Много времени уходило на хождения и поездки между институтом и помещениями, арендованными для отделов. С одной стороны это было плохо – терять время по любому пустяку – справке, подписи, а с другой – очень хорошо: пройтись по городу, заглянуть в магазины, подышать, подумать. Сотрудники отдела также довольно свободно распоряжались своим временем: два-три раза в неделю они работали на вычислительном центре института, на Фонтанке, в том числе по вечерам. Изредка на диспетчерских совещаниях Евдокимов радостно сообщал об увиденных им около городских магазинов сотрудницах, отдел кадров получал задание ужесточить проверки, начальники подразделений приводили в порядок журналы учета на местах, кто-то получал замечания, затем все замирало до очередного приступа единоначалия.

По настоящему контролировать проектную работу можно только по конкретным результатам, а таковые объективно выявлялись через два-три месяца, а то и реже. Предоставлялась большая свобода, но спрашивалось весьма жестко за результат. О чем все предупреждались заранее. Надо признать, что большинство работало добросовестно.

«Нет у нас в стране порядка» – любили говорить в народе. А порядок был – но вот такой. На досуге (в рабочее время) он нашел оправдание этому порядку: все были на работе. Не было безработицы. Страшный бич трудящихся был за рубежом. У русских же работу всегда можно было найти. Минимум зарплаты гарантировался государством, хлеб был дешевым, с голоду не помрешь. Правда, система порождала скрытую безработицу (и множество анекдотов на эту тему). На это он нашел такое оправдание: государство просто переложило заботу о занятости на руководителей предприятий, а те – дальше вниз: организуй, мол, работу так, чтобы все были при деле. Все вместе решали величайшую социальную задачу: гарантировать право на труд.

Тогдашняя байка:

— Чем занимаешься?

— Да вот, покупаю яйца по рублю, варю и продаю.

— Почем?

— Да по рублю же.

— А в чем выгода?

— Ну, во-первых, бульон, а во-вторых, я при деле.

— Валя, из министерства пришел запрос, — сказал Евдокимов, — дать кандидатуру на эксперта ООН по вычислительной технике для развивающихся стран. Предлагаем тебя.

От радости в зобу дыхание сперло…

Съездил в Москву в комитет внешнеэкономических связей.

— Язык знаете?

— Английский, три раза сдавал.

— Хорошо бы два языка, например, еще французский.

На вопрос по-английски что-то промямлил. Заполнил анкеты, уехал. С перевозбуждения купил учебник французского. На этом все закончилось.

Анекдот в тему:

Приехал русский в африканскую страну, идет праздник, бубны, костер. Попросили выступить. Сказал:

— Мы вам построим заводы!

— На малатайка! — закричали африканцы.

— Мы вам построим больницы!

— На малатайка!

И т. д. Пришло время загасить костер по местному обычаю. Ему объяснили, он подошел, мочится на костер. Подошел африканец:

— Такой большой белый человек, и такой ма-а-ленький малатайка.

Семейное

Семейная жизнь налаживалась: удлинились промежутки между ссорами.

Он обнаружил серьезный пробел в своем сексуальном образовании. Насчет оргазма. То есть свой оргазм был ему понятен: предчувствие, выплеск, молния в мозгу и сладостное опустошение. (Слыхал от приятеля, как его красномордый сосед по гостинице, приводивший баб в номер, кричал в экстазе «По коням!») В доступной ему литературе не было подробностей. Говорилось только, что женщины на пять – семь лет позднее мужчин начинают переживать оргазм.[27]

Один сказал: человек счастлив, когда у него маленькие дети. Так и было: сын Андрей и через двенадцать лет дочь Надя.

Великая сила – родительский инстинкт. Которые не подчиняются инстинкту, те просто вымирают. Дочь, как и сын, родилась здоровенькой. Родители берегли свои гены: не пили по будням, не курили, не переедали, не голодали. Здоровый образ жизни простых советских русских.

Первый взгляд новорожденной из одеяльного свертка – внимательный, осмысленный, изучающий: «кто вы такие?»

Великое чудо природы: не было человека, и вот есть он. У родителей безмерная радость, прилив чувств, подъем.

Поэты и вообще художники обошли вниманием эту тему, а зря. Сказали немного: «Воздух свеж и чист, как поцелуй ребенка». Или: «Сладко мой птенчик живет, нет ни труда, ни забот…»

А напрасно: они упустили большой жизненный пласт, благодарный для творчества материал. Наверно, они не нашли здесь таких отчаянных трагедий типа, например, Ромео и Джульетты или Анны Карениной и Вронского. Вообще поэты более склонны заниматься любовью, нежели ее последствиями. Ученых тоже иногда заносит: под естественные родительские чувства они подкидывают комплексы Эдипа и Электры, гомоэротизм…

Конечно, в жизни много прозы. Пеленки (памперсов еще не было), беспричинный плач, прогулки… Дочь в первый год часто плакала по ночам, приходилось часами баюкать на руках. Но в целом надежда на райское наслаждение оправдывалась. Папа старался: выгуливал на улице, играл в кубики, в прятки, разыгрывал на полу приключения и театральные сцены, учил читать, плавать и т. п.