У нас была Великая Эпоха

По этим правилам он и начал действовать. Разделил прописку (регистрацию) на две части: в одной комнате трое, в другой один из детей. Районная власть разрешила раздел (спохватилась через пару лет, стала запрещать). Нашли прекрасный вариант: комнату на Староневском проспекте, в двухкомнатной квартире старой застройки, с высокими потолками, с огромной кухней. Молодая семья собралась уезжать из Питера, фактически продавала комнату. Цена – 100 тысяч рублей, двести его зарплат в НИИ или сто тогдашних его зарплат в малом бизнесе, 700 долларов по государственному курсу.

Оформили обмен. Было страшно, все держалось на доверии. После обмена молодые должны отметиться – сняться с прописки в связи с отъездом в другой город. Они отметились, он отдал деньги. Теперь наступило самое страшное ожидание – отдаст ли им районный исполком их бывшую комнату или подселит кого-то. Четкого закона не было: живут трое на 15 метрах, не имеют права ни на постановку на очередь, ни даже на вступление в жилкооператив, ну и пусть живут, подселим нуждающегося.

Отдали! Почему? Вероятно, по негласным правилам гуманизма, по случайному движению чьей-то доброй души в исполкоме.

Впоследствии соседка сына по квартире на Староневском предложила ему однокомнатную квартиру за 11 тысяч долларов в обмен на его комнату. Тогда у нее оставалась бы отличная отдельная квартира в центре (она хорошо зарабатывала на доверии народа к нетрадиционным методам лечения). Сын пытался торговаться на денежную придачу: надо, мол, исходить из полной стоимости квартиры. И предлагаемая однокомнатная квартира не из лучших – первый этаж, хрущевка.

— Слушай, — сказал ему папа, — новые времена на дворе, она может за гораздо меньшую сумму нанять умельцев, которые избавят ее от капризного соседа…

Обменялись.

А те правила, по которым они обменялись, впоследствии ушли в небытие, могут «кинуть» не только при обмене, но и при официальной продаже-покупке квартиры.

Квартира сына недалеко от родительской. Это удобно – по вечерам сын питается у мамы, смотрит телевизор, звонит по телефону. (Один раз папа дал ему деньги – в размере своей пенсии – на подсоединение отключенного за неуплату телефона; когда снова отключили за неуплату, больше не давал). Мама иногда ругает сына за безденежье, папа советует не пережимать, лучше пусть будет у них на глазах…

Привлекал его к делам фирмы, через месяц отказался – он сорвал поездку в Выборг с документами, запил, папа пришел к нему (тогда еще на Староневском), он не открывает, в дверную щель увидел, что он шатаясь ходит по квартире, стучал час, пока он не открыл и не отдал документы.

Однажды ночью сына жестоко, до полусмерти избили недалеко от его дома, он еле дошел до своей комнаты. В другой раз его избили и ограбили – он ночью ехал домой на такси и у метро вышел купить сигареты; без лица и без ботинок пришел по снегу в родительский дом. Еще случай – на входе в метро его забрали в милицию: был не только пьян, но и предъявил чужие документы, прихваченные с чужой курткой после банкета. Ночь провел в милиции, днем туда поехала Алла и очень удивилась, почему ее грубо выталкивали из отделения.

Со временем выяснилось, что сын не платит за квартиру. С пени набежало 40 тысяч рублей. Безвыходно. Новый жилищный кодекс суров: продажа квартиры на аукционе, выселение… Придется брать к себе?

Разговоры не помогали. Через силу принял решение – оплачивать: «А вот у коллеги по работе Шульмана больной сын на коляске, тоже взрослый. Выходит, у меня чуть получше». Оплатил долг и стал платить ежемесячно. Кроме электричества. Можно и при свече. [29]

Как-то сын, находясь в подпитии средней тяжести, сказал с широкой улыбкой:

— Вот вы всё беспокоитесь, как я живу. А я живу той жизнью, которая мне нравится.

Дословно совпало с тем, что сказал брат Гера.

После покупки дачи Андрей много на ней работает – весь дачный сезон строит, пилит, красит, чинит…

Здоровье Колесову досталось по наследству от отцовского рода: с плюсами и с минусами. Повезло: мало болел. Не повезло: унаследовал запоры и аритмию. Повезло с советской медициной.

В 40 лет заболела попа: зуд, затем острая боль. Долго не шел в поликлинику, стеснялся. Побежал, когда из попы кровь пошла. Хирургша долго тыкала трубу, ничего не находила. Как он мысленно обругал ее, когда она почти случайно обнаружила трещину на выходе, на самом краю.

Вот она, наследственность. От натуги при запорах попа треснула. Его направили в Сестрорецкий центр проктологии. Это и было везением: жить в столичном городе. В этом центре работали пять проктологов, прошедших обучение за границей. Они делали операции на мировом уровне. Совершенно бесплатно. Его оперировал Мозель. В то время по ТВ шло кино по Бальзаку «Блеск и нищета куртизанок». Закончив операцию, Мозель внимательно разглядывал попу, покрутил головой и удовлетворенно произнес:

— Блеск куртизанок!

Через неделю его выписали. Сказали: «Не тужиться и не подтираться наждачной бумагой». Стал глотать слабительное. Увидел в Ташкенте: в туалетах у каждого очка кувшины с водой. Заимствовал.

Идейное