У нас это невозможно

Так, пожалуй, в чересчур легкомысленном тоне, обсуждали объявление войны Мексике Джо Кэйли и Дормэс. Если они находили весь этот поход нелепым, то в их защиту следует сказать, что они считали нелепой всякую войну: и ту наглость, с которой обе стороны лгут относительно побудительных причин, и зрелище взрослых людей, по-детски радующихся возможности вырядиться в причудливые одежды и маршировать под примитивную музыку. Но войны, по мнению Дормэса и Кэйли, были не только нелепыми, но и страшными, потому что в каждой войне гибли миллионы людей, потому тысяч голодаюших младенцев – это слишком высокая цена за портупею даже для самого красивого и трогательного юного лейтенанта.

Но оба они немедленно отреклись от своего убеждения, что все войны нелепы и отвратительны, оба заявилили, что народные войны против тирании составляют исключение, как только узнали, что в Америке вспыхнуло народное восстание против всего корповского режима и что захват Мексики снят пока с повестки дня. Восстание охватило территорию примерно между Солт Сейнт Мэри, Детройтом, Цинциннати, Уичитой, Сан-Франциско и Сиэтлом, хотя на этой территории отдельные большие участки оставались верны президенту Хэйку, равно как, с другой стороны, вне ее многие обширные области примкнули к восстанию. Это была та часть Америки, которая всегда слыла наиболее «радикальной», – это неопределенное слово, видимо, означало «наиболее критически относящейся к пиратам». Это был район популистов, Беспартийной Лиги, рабоче-фермерской партии и Лафолеттов столь обширного семейства, что оно само по себе составляло значительную партию.

Как бы там ни было, ликовал Дормэс, восстание доказывает, что вера в Америку и надежда на ее возрождение не умерли.

Восставшие в большинстве своем голосовали на выборах за Уиндрипа, веря в его пятнадцать пунктов, веря, что он действительно хочет вернуть народу власть, украденную банкирами и промышленниками. Убедившись, что их снова обманули с помощью крапленой колоды карт, они вознегодовали; но они были заняты на полях и молочных фермах, на заводах и фабриках, и только когда им предъявили нагло-идиотское требование, чтоб они отправились в пустыню завоевывать дружественную страну, они проснулись и поняли, что, пока они спали, власть над ними захватила ничтожная шайка преступников, вооруженных высокими идеями, громкими словами и множеством пулеметов.

Восстание было настолько широким, что католический архиепископ Калифорнии и радикальный экс-губернатор Миннесоты оказались в одних и тех же рядах.

Вначале повстанцы были, пожалуй, немного смешны, как были смешны необученные и пестро одетые, плохо представлявшие себе свои цели участии революции 1776 года. Президент Хэйк в своем выступлении пренебрежительно назвал восстание «нелепым бунтом бродяг, не желающих работать». Вначале восставшие лишь выкрикивали ругательства, бросали камни отряды ММ и полицейских, пускали под откос воински поезда и уничтожали имущество таких честных граждан, как владельцы корповских газет.

Удар грянул в августе, когда генерал Эммануил Кун – начальник штаба регулярной армии – прилетел из Вашингтона в Сент-Пол, взял на себя командование фортом Спеллинг и объявил Уолта Троубриджа временным президентом Соединенных Штатов, до той поры, пока будут проведены новые всеобщие свободные президентские выборы.

Троубридж сообщил о своем согласии при условии, что он не будет выставлен кандидатом на пост постоянного президента.

Далеко не все регулярные войска присоединились к повстанцам Куна. (У либералов есть два очень стойких мифа: что католическая церковь отличается меньшей строгостью и большим эстетизмом, чем протестантская, и что солдаты-профессионалы ненавидят войну гораздо больше, чем члены Конгресса и старые девы.) Но, во всяком случае, среди солдат регулярной армии оказалось достаточно таких, которым надоели вымогательства алчных корповских уполномоченных и которые примкнули к генералу Куну. Как только его армия, состоявшая из регулярных войск и наскоро обученных миннесотских фермеров, выиграла битву у Манкато, войска, стоявшие у Ливенуорта, заняли Канзас-сити и собрались выступить на Сент-Луис и Омаху; а в Нью-Йорке, в Говернорс-Айленд и форте Уодсуорт войска сохраняли нейтралитет, спокойно наблюдая, как партизаны. в большинстве штатские, еврейской наружности, захватывают метро, электростанции и вокзалы.

Но на этом восстание приостановилось, потому что в Америке, которая так часто хвасталась своим всеобщим бесплатным образованием, население было настолько необразованно, что в большинстве своем не знало, чего хочет, и вообще так мало знало, что не представляло себе, чего можно хотеть.