У нас под крылом – солнце

- Я слушаю, - что бы могло ему от нее понадобиться? За два года они никогда не общались наедине. Здоровались, кивали друг другу, виделись ежедневно, но у каждого всегда были свои неотложные дела и заботы, свои мечты и планы. Тут уж не до пустой болтовни. Тем более что “для поболтать” у Иды всегда была рядом сестра, с которой ей грозил скорее переизбыток, чем недостаток общения.

- Я. - мальчишка вдруг запнулся и опустил голову. - Я хотел сказать. вы только не подумайте! Я ведь теперь стану тэром, и я. а вы. У меня намерения самые честные, вы не думайте, и тиссе Тория не станет возражать! Я вами всегда восхищался, я...

Ой-ой... Понимание, что он пытается сказать, оказалось болезненным и неприятным.

Может, девчонке, которой на самом деле 16, признания от парня бы польстили, даже если сам он ей безразличен. Но Зинаиде Летовой меньше всего хотелось бы причинять боль хорошему мальчику, с которым у нее никак не может быть ничего общего. И лестно ей тоже не было.

И когда он вообще мог успеть? Ведь и впрямь почти не общались! Или это у него вроде влюбленности в недосягаемый образ прекрасной дамы, с которой и разговаривать необязательно? Ну да, у мальчишек в его годы случается. Полюбовался однажды на укрощение дракона - и пожалуйста, готов светлый идеал, который издалека обожать даже удобнее, потому что всему, что он там себе напридумывал, ничуть не мешает реальность.

А выпитое за ужином - совсем немного, но ведь с непривычки! - наверняка придало смелости.

Нет, конечно, в ее практике и такое бывало - как не бывать! Случалось, влюблялись в нее ученики, вот такие же почти, как этот Кей. Все -таки была она и там еще вполне молодой и неплохо выглядела. Признаться строгой математичке, правда, мало у кого духу хватало, но попадались и такие отважные кадры.

Вот только там и тогда все эти мальчишки-старшеклассники видели перед собой взрослую учительницу гораздо старше себя. И отлично сами понимали, насколько исчезающе мало у них в реальности шансов на взаимность.

А этот видел - кого же он видел? Ну да, девчонку еще моложе себя. И разделяет их в его глазах разве что социальный статус. Да и то - препятствие это вовсе не является непреодолимым. Он ведь, как сам и сказал, станет теперь уважаемым тэром и вполне может занять высокое положение в обществе. И войти в благородный род ему тогда ничто не помешает.

“Как же объяснить тебе, малыш, - чувствуя подкативший к горлу комок, думала Ида. -ты ведь не знаешь, что перед тобой - взрослая тетка, столько лет работавшая в школе с такими же, как ты, не способная смотреть на тебя иначе как на мальчишку. Пережившая тяжелый брак, две неудачные беременности, годы одиночества и много чего еще, о чем тебе лучше и вовсе никогда не узнать, ведь ты будешь, надеюсь, когда -то кому-то прекрасным мужем.”

Надо было прекратить все это, пока не поздно.

- Кей, - она прервала излияния мальчишки, стараясь говорить самым прохладным тоном, на какой была способна. Т ак говорила Зинаида Алексеевна, отчитывая нерадивых учеников. - Я не думаю, что твои признания уместны. Я не хотела бы больше слышать от тебя ничего подобного. Никогда.

Резко развернувшись, она ушла, оставив мальчишку стоять посреди коридора с опущенными плечами и разбитым сердцем.

Пусть. пусть так. Он уедет, там будут другие девушки, студентки, его ровесницы. В его возрасте все это быстро проходит. Во всяком случае. так честнее. И зачем вообще она себя уговаривает?

Второй серьезный разговор, на этот раз с родителями, Ида планировала уже давно - ведь решила же! - но все никак не могла собраться с духом. А еще против этого категорически возражала Ада, уверявшая, что после таких признаний их или упекут в местную психушку, или еще чего похуже. Что уж там “похуже” она себе воображала, сложно сказать. Ида сильно подозревала, что Ада просто боится, как и она сама, посмотреть в глаза родителям, когда они узнают, что дочери так долго им лгали. Да и... смогут ли тисс Тристобаль и тиссе Тория тогда считать их дочерьми?

Аде казалось, они уж точно решат, что она притворялась все это время - в своих капризах, истериках и порывах. Разве могла так вести себя пожилая женщина? А как, как объяснить, как доказать, что она всегда была искренна, в каждой слезинке, что то ли вновь обретенная молодость так на нее подействовала, то ли новый мир.

Однако в итоге разговор случился, когда обе они не были к этому готовы.

- Ну шо, шо мы им расскажем?! Выгонят они нас и вся недолга! - девочки вполголоса препирались по дороге с очередной тренировки, проходившей во дворе, не обращая внимания на учителя и вышедшего им навстречу тисса Тристобаля. На их беседы по -русски все, казалось, привыкли не обращать внимания.

- Все равно надо рассказать. так будет правильно! Так честно!

- Рассказать, думаю, надо, - негромко вмешался вдруг тисс Тристобаль и, будто намереваясь их добить, добавил по-русски, - обязательно!

Тисс Тристобаль не напрасно много лет занимал свою должность. И уж никак он не мог не обратить внимания на странности, происходившие в собственной семье.