У нас под крылом – солнце

Нет, он далек был от того, чтобы подозревать дочерей в чем-то дурном. Но хотел точно понимать, что именно с ними происходит.

Конечно, доктор давным-давно заверил его, что “птичий язык”, на котором говорят между собой девочки, явление нормальное, и он непременно скоро забудется.

Вот только что-то он никак не забывался. Более того - чем больше тисс Тристобаль его слышал, тем сильнее крепло его убеждение, что все здесь не так просто. У языка определенно была сложная структура, обширный лексикон, богатый понятийный аппарат. Откуда бы взялось все это у девчонок, пролежавших всю жизнь в своих постелях?

Решив раз и навсегда разобраться со своими сомнениями, он стал прислушиваться к разговорам дочерей, записывать услышанное на слух, а пару раз даже сделал записи на кристаллах, чтобы дать послушать специалистам-дешифраторам. Те подтвердили, что речь идет о развитом языке, но ничего не могли сказать ни о его происхождении, ни о содержании разговора. А подозрение, что девочки скрывают что -то важное, только росло.

Годами тисс Тристобаль мучительно прислушивался, не делясь сомнениями даже с женой, выделяя отдельные слова, обращая внимание на интонации и ситуации, в которых они произносились.

Конечно, выучить язык таким способом было бы невозможно. Но несколько слов ему удалось все же идентифицировать более или менее достоверно - достаточно, чтобы дать девочкам понять, что пора бы поговорить откровенно.

А вот приглашать на этот разговор Торию он не собирался - мало ли что. На присутствии матери настояла Ида.

Для разговора устроились в его кабинете. Г оворила Ида - старшая из сестер молчала, настороженно замерев рядом с ней.

Она рассказала все: о прежнем мире, прошлой жизни, о том, сколько им было лет. О несостоявшейся смерти и о своей теории про девочек, родившихся без души. И о том, как, оказавшись здесь, они не решились признаться, кто они.

Родители слушали, не говоря ни слова.

- Вы теперь нас выгоните? - угрюмо спросила наконец Ада после затянувшейся паузы.

- Что?! - тисс Тристобаль выглядел шокированным этим предположением. - Что за глупость?!

- Девочки... - голос тиссе Тории сорвался, и как -то вдруг стало ясно, что молчала она, пытаясь сдержать слезы. И вдруг вскочила, бросилась к дочерям, чтобы обнять обеих сразу. - Бедные мои девочки, сколько же вы пережили!

- Вы. не злитесь? - неверяще спросила Ида.

- Не знаю, как ваша мать, а я, безусловно, очень зол, - сердито ответил тисс Тристобаль.

- Вам следовало давно все рассказать, а не морочить нам головы. Я едва с ума не сошел, пытаясь понять, что с вами происходит! А вы, оказывается, просто помните прошлую жизнь, да еще в другом мире. Конечно, об этом не стоит трепаться на каждом углу, но уж с родителями-то могли бы поделиться! Вы что же, всерьез думаете, что для нас это что -то меняет?

- Так вы нам верите? - это уже недоверчиво переспросила Ада. - И мы. мы все равно ваши дочери?

- А кто вам сказал, что это может быть не так?

- Дурочки мои, мы же вас столько ждали! - Тория продолжала прижимать дочерей к себе, и они наконец смогли расслабиться.

- Мы же семья, - недоуменно пожал плечами Тристобаль.

Все действительно было хорошо. И Иду наконец отпустил страх, принесенный из прошлой жизни, оставшийся с тех давних пор, когда мама, ее прежняя мама, только -только вышла снова замуж, и она, Зина, вдруг оказалась лишней в собственной семье. Страх быть непринятой, нежеланной.

Семья, подумалась ей. Семья - это те люди, которые всегда тебя примут. Любой. Такой, какая ты есть. Что бы ни случилось. Всегда поймут и всегда будут на твоей стороне. Как ее бабушка - там, в прошлом.

И она искренне обняла тиссе Торию в ответ.

- Спасибо, - шепнула она. И уже едва слышно добавила - почему-то по-русски - то, что до сих пор не могла произнести ни разу в новой жизни. Слишком громким, ценным и важным казалось это слово, слишком много оно значило. - Мама.

Глава одиннадцатая. Эффектное прибытие

- Имей в виду, Кот, - назидательно говорила Ида, застегивая на драконе последний ремень, - если станешь безобразничать, я с тобой неделю не буду разговаривать! Да -да, и не фыркай мне! Никакого высшего пилотажа! Нести нас - нежно! И аккуратно! Укачаешь мне сестру - пеняй на себя!

Надо сказать, Ада и Котангенс косились друг на друга примерно с одинаковым презрительным недоверием, но деваться им друг от друга было некуда. На семейном совете было решено, что, раз уж у семьи Виленто есть такое замечательное транспортное средство, то девочки отправятся в академию на драконе, и никак иначе. Тем более что дядюшка на своем самолете, тепло попрощавшись с семьей брата, отбыл уже к собственным жене и сыну - на короткую побывку и снова в рейс.

Багаж сестер занял свое место, плотно привязанный к спине Котьки ближе к хвосту, а сдвоенное седло ожидало пилота и пассажира.