У нас под крылом – солнце

- Зато понятно, чего та Дуська к нему сразу так приклеилась-то. Нарочно, поди, целила.

- Кстати, ты мне так и не сказала, что о ней выяснила от Сирша.

- Да от него-то. ну шо он толком может сказать? Шо шалава - так то мы и сами знаем.

- Что - так и сказал? - изумилась Ида. Ей почему-то казалось, что Сирш, каким бы разгильдяем и бабником ни был, все же о героинях своих “приключений” так отзываться не станет.

- Тю! Нет, конечно. У него там восторги одни - какая она вся из себя. как это он сказал? Умелая, во!

Ида только хмыкнула. Ну понятно. С ее собственной точки зрения, то, что девица семнадцати лет оказалась девушкой в определенных вещах многоопытной, ничего особенно плохого о ней не говорило. Но по мнению бабы Зины, конечно. в любом случае, на оружие против Дайсы это уж никак не тянет. В здешнем человеческом обществе это так же обычно, как среди современной ей самой молодежи прежнего мира.

- А вот шо он важного сказал - это ее фамилию. Леварри.

- О, - Ида вскинулась, - а Бором Леварри.

- Брат, - Ада энергично кивнула. - Вот оттуда-то она про нас и знает.

Список из нескольких фамилий Тристобаль Виленто заставил дочерей заучить наизусть -тогда же, когда предупреждал об отношении ритхов к человеческим девушкам. Потому что остерегаться сестрам Виленто стоило не только ритхов...

Все дело было в том, что Виленто - один из Первых родов, и обе его наследницы -действительно завидные невесты. Как войти в Первый род, так и породниться с ним, приняв его дочь в семью - высокая честь для любого молодого тисса. И масса открывающихся возможностей.

Странная болезнь, которой страдали с рождения обе дочери Виленто, означала, что род, скорее всего, прервется. Но родители бесконечно приглашали к девочкам все новых докторов, лекарей, знахарей, магов. конечно, заставить молчать абсолютно всех их было практически невозможно. А вердикт многие годы был единодушен: девочки лишены разума и воли, но вполне здоровы физически и совершенно нормально развиваются. Когда они вступили в подростковый возраст, медики с изумлением констатировали, что и с репродуктивным здоровьем у близнецов все в полном порядке. И чем бы ни была их загадочная болезнь, она едва ли наследственная, учитывая, что ничего подобного в роду ни одного из родителей никогда не было.

Однажды тиссу Тристобалю начали поступать осторожные предложения. Брачные. Не так чтобы часто, и не каждый “жених” осмеливался говорить действительно открыто, но.

Если отбросить этическую сторону вопроса, это и в самом деле могло быть выходом. Любая из сестер теоретически вполне могла выносить ребенка. И значит, род Виленто мог продолжиться. У Тории и Тристобаля, по крайней мере, были бы внуки - нормальные здоровые внуки. Разве что зять им достался бы небескорыстный, беспринципный и вообще, мягко говоря, не самых высоких моральных качеств, но разве это столь уж высокая цена? А королевство не потеряло бы еще один Первый род.

- Подожди, - оторопело прервала его объяснения Ида. - Но, выходит, если бы ничего не изменилось. Чтобы любая из нас могла продолжить какой бы то ни было род, ее. муж,

- это слово она сейчас произнесла с заметным отвращением, - должен был бы насиловать безвольную, ничего не осознающую больную до тех пор, пока она не забеременеет?

Аду, до которой только теперь дошло то, что тисс Тристобаль объяснял витиеватыми иносказаниями и намеками, перекосило, но комментировать она не стала.

- Да, - с не меньшей брезгливостью подтвердил отец. - Увы, невеста из Первого рода -слишком лакомый кусок. и ради него некоторые готовы пойти и на такое. А для кого -то

это и вовсе не было проблемой. Возможно, кому-то это представлялось даже удобным: знатная и богатая, но абсолютно безвольная жена, которая только безропотно рожает наследников и не мешает мужу жить так, как он хочет.

- Ты. рассматривал этот вариант? - Иде никак не хотелось в это верить, но она должна была знать точно. Она успела привязаться к новым родным, и разочароваться в них было бы очень больно. Но вере она всегда предпочитала уверенность.

Отец с негодованием посмотрел на нее.

- Я их вышвыривал и в дальнейшем запрещал приближаться к нашему дому и кому бы то ни было из семьи Виленто. Особенно - к Тории. Не хотел бы я, чтобы она хоть краем уха об этом слышала. И вас я очень прошу не говорить об этом с матерью. Но вам сказать - я должен был. Вы должны понимать, что и среди человеческих юношей, ухаживающих за вами, далеко не все будут искренни. Вы красивые девочки, но просто красивых девочек в ваши годы немало. Для кого-то ваша фамилия будет куда привлекательнее вас самих. И есть те, кто не остановится ни перед какой грязью...

- Мне нужен список, - Ида слегка наклонила голову. - Список тех, кому отказано в доме Виленто.

Тисс Тристобаль понимающе кивнул и извлек из ящика стола чистый лист, на котором быстро, не задумываясь, вывел в столбик список из шести имен и фамилий.

Имя Борома Леварри значилось первым.

*