У нас уже утро

Потом он скомандовал остановить машину. Сейнер ещё некоторое время двигался по инерции, и именно в это время рыбаки вымётывали невод в море.

Когда траление было закончено и рыбаки подняли сеть на борт, Дмитрий вышел из рулевой рубки, чтобы посмотреть улов. Среди большеголовых туш трески в сети бились камбалы, плоские, похожие на сковородки.

И вдруг Дмитрий резко шагнул вперёд и наклонился над сетью. Погрузив в неё руки, он стал искать что-то в месиве трепещущих, извивающихся рыб.

– Золотую рыбку увидел, что ли, – рассмеялся кто-то из рыбаков.

Но Дмитрий выпрямился, и все увидели, что в руках у него трепещет небольшая рыбка с тёмно-синей спинкой и отсвечивающими боками.

Тогда все рыбаки, точно по команде, ничего не спрашивая, наклонились над сетью. Несколько таких же сине-чёрных рыбок извивалось среди тяжёлых тел камбалы и трески.

Через секунду Дмитрий был уже в рулевой рубке. А через несколько минут сейнер на полном ходу шёл к берегу. Никто ни о чём не спрашивал. Всё было ясно. Произошло событие, которого ждали с таким волнением: впервые в новом году была поймана сельдь. Это значило, что весенняя путина может начаться со дня на день.

Дмитрий спешил к берегу. Так спешит в расположение своей части разведчик, захватив «языка» или важные документы.

Доронину не хватало суток. Надвигалась путина. Чем шире развёртывалась подготовка к ней, тем больше выявлялось всяческих недоделок и упущений.

Иногда Доронину казалось, что он наконец предусмотрел все, до самых последних мелочей. Тогда он благодушно говорил Вологдиной:

– Интересно получается, Нина Васильевна: мы пересчитываем рыбу задолго до того, как она к нам попадёт. Селёдка ещё гуляет где-то в море и не подозревает, что она уже бесповоротно вошла в план нашей добычи, что для неё приготовлены уже и чаны и бочки…

– По этому поводу есть даже сказка, – в тон ему отвечала Вологдина.

– Какая же?

– О том, как делили шкуру неубитого медведя…

Доронин хмурился и снова спешил на рыбозавод, в засольный цех или на холодильник.

Предстояла нешуточная битва. Весенняя путина должна была дать более трёх четвертей всей сахалинской сельди.

Ответственность, лежавшая на Доронине, возрастала ещё и потому, что весенняя нерестовая сельдь шла только к западному берегу, где помещался комбинат. Японцы столь хищнически ловили сельдь на восточном побережье, что она уже много лет назад перестала туда заходить. Это суживало фронт путины, составлявший теперь немногим более сотни километров.

К весне в распоряжении Доронина оказалось много рыболовецкой техники. Ни один пароход не приходил с материка без грузов для доронинского комбината. Точно кто-то заботливый и бесконечно богатый всё время держал в поле своего зрения и этот небольшой комбинат на западном берегу Сахалина. Поступали рыбонасосы и моторы. Беспрерывным потоком шли тарные материалы и дель для сетей. Огромную помощь оказывали рыбокомбинаты Северного Сахалина. Главк перебрасывал флот, невода и людей с восточного побережья. Наконец, по приказу министра, к западному берегу направился из Приморья огромный рефрижератор.

Когда это стало известно, Нырков созвал митинг. Теперь уже не горсточка людей слушала его, как когда-то. Несколько сот человек собралось у «русского дома», как по привычке называли рыбаки первую построенную ими избу. За последнее время вокруг неё вырос уже целый рыбачий посёлок.

– Что мы есть, товарищи, – начал Нырков, – если рассматривать нас, так сказать, отдельно, самих по себе? Островитяне! Кругом вода… Край света! А вместе со всей страной мы – могучая сила. То, что мы сахалинцы, – это частность. А вот то, что мы Советский Союз, – это главное!

Доронин стоял на крыльце дома, откуда по традиции всегда выступали ораторы, и смотрел на море. Несколько десятков судов покачивалось в ковше, и это был далеко не весь флот, имевшийся теперь на комбинате, – много судов ещё ранним утром ушло в море.

Доронин вспомнил, как несколько, месяцев тому назад, убедив людей в том, что часть новых судов необходимо передать колхозам, он нетерпеливо и даже с некоторой тревогой ждал подкрепления.

Теперь колхозы уже получили флот и вернули рыбокомбинату суда, которые были им в своё время переданы. В руках Доронина оказалась техника, о которой он не мог и мечтать. А в кармане лежала телеграмма о том, что из Владивостока выходит флотилия новых судов.

Митинг окончился. Возвращаясь в контору, Доронин размышлял о том, что путина потребует от него уменья оперативно маневрировать людьми и материальными средствами. Как только на одном из участков побережья покажется рыба, надо будет немедленно бросить туда людей, суда, машины, невода, спецодежду, соль, тару. И в то же время нельзя будет забывать и о других участках, где также может появиться сельдь.

Доронин обычно возвращался домой очень поздно. Он жил теперь в рыбачьем посёлке, в том же доме, где Вологдина. Их комнаты были расположены по соседству.