У нас в Техасе кабаны с руками (СИ)

Когда химерические пушки Углевика разразились очередной порцией снарядов, отправив неведомо сколько душ на поиск новых тел, одна неудачно отделившаяся шрапнелина ударила Дафиллу в затылок. Он вскрикнул - не от страха и не от боли. Они с шапкой покрыли себя ранами и оба истекали кровью, у обоих кружились головы, а перед глазами плясали черные и желтые круги, то смещаясь, то убегая друг от друга. В самом начале Нобакон, ибо тут дрался он, попробовал вытащить пистолет, но поплатился распоротым запястьем и невозможностью драться как привык - двумя руками. Когда Дафилл пытался применить магию, Нобакон резко сблизился с ним, и лишь отличное качество брони лорда сохранило кишки внутри тюрьмы из костей и плоти, а не разметало их по всей улице. Нобби рычал. Дафилл хмурился, сквозь плотно сжатые губы не мог прорваться стон. Нобакон атаковал, используя всю свою скорость, всю ярость и каждую крупицу энергии. Его натиск уравновешивался холодной ненавистью. Скорость - презрением. Стойкость - ловкостью.

И снова сошлись. Меч Дафилла сиял, раскалившийся во время битвы, ибо каждый удар делал его ярче и жарче, заставляя самого лорда щуриться. На Освобождающем остались длинные черные пропалины, но химеры не собирались подводить своих хозяев. Быстрый маневр Дафилла - меч обходит справа, пытаясь достать Нобби, однако шапка изворачивается, клинок пролетает в сторону, Освобождающий вжухает в миллиметре от лица дворянина. Хрупкое равновесие, глаза в глаза, а между ними - скрещенные клинки. Наконец Дафилл отбросил Нобакона, тот сразу атаковал, теперь как будто бы удачно. Дафилл отступал, пятясь и пританцовывая. Выпад, снова выпад, блок, сближение - и разошлись, осыпая друг друга ударами. Весь мир умер. В грезе замерли химеры, готовые броситься на незваных гостей. Слуаги в своих подземных домишках воткнули в уши вату и включили Моцарта погромче. Земля шла трещинами. Поединок порождал гламур, зачаровывая каждого расточителя, кто случался поблизости.

Неизвестно, сколько бы кружили двое, когда б нога лорда не попала прямо в разлом. Он оступился, лишившись равновесия, снова никаких ран, но инициатива потеряна, и шапка уже нависает, и толстая вишня на конце Освобождающего Рабов, пусть и кажется тупой, может пришпилить к стенке любого.

- Эй, ты, простак! - вскричал здоровущий огр, выходя вперед. У него перед собой был выставлен кто-то из совсем еще детей, увязавшихся за батальоном из чистого ухарства. Кинжал упирался в самую грудь рекрута, и тот дрожал, как осиновый лист.

Если вы думаете, что шапке достаточно увидеть подобное и отступиться от пролития крови врага, вы мало знаете о шапках. Нобби приготовился вонзить клинок в грудь Дафилла, взять реванш за презрение, с которым дворянчик оставил его в живых после прошлой схватки. Но вид товарища отвлек на миг, всего на жалкий миг.

Тролль, конечно, блефовал, обнимая воздух. Дафилл вырвался и поскакал к своим. Нобакон погнался следом, но только и успел, что буркнуться за ближайшую легковушку, когда воздух прорезал строй пуль из м-16. Вид ковыляющего прочь, хоть и пригнувшись, лорда, вызвал внутри Нобби волну радости. И только теперь, оказавшись на земле, он ощутил, сколько на самом деле сил отняла схватка. Все раны, вся боль, которую покрывал адреналин, ожили разом.

Когда Углевик, выпуская облака пара из-под круглых механических колес, поравнялся с местом, где лежал Нобби, у редкапа едва хватило сил зацепиться за него и вскочить внутрь вагона. Его хлопали по плечу и о чем-то спрашивали, Нобби видел оскалившуюся морду Атамана, однако вместо слов из его рта полилась кровь.

- Дафилл оказался достойным противником, - возвестил Нобби и вскочил с пола. Фригольд гудел, паки наперебой катались на кабанчике, перебрасывали трюфель друг другу, не давая химере получить желаемое и заставляя ее кружиться волчком. Рядом плясали сатириха и нокерша, лихо имитируя движения друг друга - одна весело и размашисто, другая криво, неловко и забавно, к завиткам на щеках прибавился настоящий румянец стыда.

- О, вот и наш герой проснулся, - сказал нокерша, подавая вперед маленькую, чуть больше, чем у самого Нобби, грудь. - Ты нас дохуя спас, парень. Кто ты такой?

Нобби обнаружил у себя в руке бутылку. Внутри теплое и темное, однако, если приглядеться, то темное колыхалось, там что-то плавало. Нобакон потряс бутылку. Мечи оставались на своих местах. Левая кисть огнем горела, будто Дафилл ранил ее не много лет назад, а с полчаса, и даже самые мощные химерические снадобья не могли с этим ничего поделать. Нобби взболтал бутылку еще раз и опрокинул в себя. Залпом. Затем подхватил нокершу на руки и, под одобрительный смех и галдеж, принялся кружить. Плясал он так себе, компенсируя корявость движений экспрессией. Нокерша обсыпала его отборной матерщиной, а ее платье развевалось сразу во все стороны.

Когда именно ситуация вышла из-под контроля? Нобби мог потом сказать, хотя и перебрал. Сильно перебрал. Очень славно перебрал.

Встала чертова тишина. Веселье затихло. Химера хрюкнула, словно прося, чтобы ей разъяснили суть происходящего.