У нас в Заримании (СИ)

Если б у Николая были глаза на затылке!

Дощатая дверь, ведущая на палубу исчезла и за нею возникла тьма, такая глухая и непроглядная какая бывает только в самых глубоких подземельях!

Из тьмы молниеносно выдвинулась огромная черная ручища с антрацитово блестящими когтями и осторожно обхватив Николая за туловище, уволокла с собой…Правда он ничего этого не успел почувствовать.

Через пару минут дверь в каюту отворилась и на пороге появилась Доминика. Не переступая порог, осмотрелась и поднесла правую ладонь ко рту.

— Она была здесь…Да, оставила ловушки…да, как ты и предсказал…да, он набит нанометками подзавязку! Я всю дорогу кормила его мясом касатки… Меч?

Остался здесь. Поняла… Приступаю…

Так и не переступив порога, Доминика вернулась на палубу. Матросы сидели на юте, грызли сухари с солониной, переглядываясь. Оружие их лежало на палубе. У мачты валялся труп Гарольда с широко раскрытыми, удивленными глазами. Покойник перед смертью испытал потрясение…

С борта драккара, стоящего у борта купеческого корабля, «валькирии» поклонился Одноухий Нут.

— Довольна ли госпожа?

— Вполне.

Доминика кивнула Брану и тот передал конунгу через борт корабля тугой тяжелый мешок с золотом.

126

— Что за история с помощником мажордома? — спросил император, нарушив дрему.

Маша встрепенулась.

«Зеленая папка? Ага…»

— Не было никакой истории. Дала гаду по шарам, а потом по носу.

— Нос сломан.

— Это хорошо, будет память. — Мстительно обрадовалась «эльфийка».

— В моем дворце не принято ломать носы слугам. — Поморщился Бориден.

Маша немедленно оказалась на ногах. История случилась вчера, но ее до сих пор трясло от возмущения.

— Я возвращалась с конной прогулки с вашим величеством и у дверей моей комнаты, прямо на диванчике лакей задирает юбку горничной и рядом с подносом моих любимых кексиков собирается ее вульгарно трахнуть!

Бориден смотрел, не мигая на Машу и ждал продолжения.

— Девчонка плачет, но не сопротивляется…Я хватаю этого упыря за шиворот и бью по шарам, а потом об колено мордой! — Маша поморщилась. — До сих пор колено побаливает!

— Я не знал этих подробностей. Так, по-вашему, мнению — это было насилие?

— Девчонка опухла от слез — это она от счастья рыдала? Ах, ее заметил помощник мажордома! Ах, какая честь!

— Следить за слугам — дело министра двора. Не надо никого избивать, достаточно сообщить обо всем что видели…

— Я много что видела за эти дни! — фыркнула Маша. — В этой папочке ваш любезный Роберт не все выкладывает чего случается! Во дворце форменная охота на девочек! Наверно им не плохо платят, жаль, что не предупреждают о том, что поступают они работать не во дворец, а в бордель!

Кончик носа Боридена покраснел, а пальцы сжались в замок. Признак раздражения…

Об этом Машу уже предупреждал Роберт, но плевать она хотела на всякие предупреждения.

В императорском дворце ей пришлось вспомнить родной двор и нечестные приемы в драке. Побить она успела не одного помощника мажордома, только он один решился наябедничать. Горничные во дворце все были приятные, стройные девчонки не старше двадцати лет, румяные, шустрые, но с испугом в глазах. Они все были законной добычей мужской части прислуги, даже порой высокие господа снисходили до забав с горничными. Тех, кто беременел беспощадно увольняли, но желающих найти работу во дворце не убавлялось. Отбором прислуги занимался министр двора, не гнушаясь снимать пробу.

Про это Маше рассказала, спасенная ею от изнасилования Лиза.

И все это она немедленно выпалила в округлившиеся глаза Боридена.

«Сидит тут, хмырь, изучает жизнь по папочкам, а что под носом твориться — не видит!»

— Может вашему величеству нравится, что дворец ваш именуют самым дешевым борделем империи и…

— Молчать! — крикнул император, наливаясь краской.

— Правда все глаза колет! — крикнул Маша и схватив со стола чернильницу, с наслаждением запустила в стену. Удар, звон, брызги черные в разные стороны.

Телохранители в черном тут же ворвались через дверь, оттеснив довольную собой девушку к стене.

Император встал из-за стола, нервно заходил по комнате, от стола к окну и обратно.

Через минуту он, взял себя в руки и приказал позвать министра двора.

— Сопроводите принцессу Марго в ее апартаменты.

Ближе к обеду, когда Маша нехотя ковырялась в блюде с жареной уткой, появился министр двора. Вопреки обычаю без бутылки редкого вина. А то каждый вечер повадился приносить на дегустацию чего-то. Решил: подпою эльфийку и она размякнет? Сама юбки скинет. Не на того напал!

— Ты меня подставила, землячка! Но я не в обиде.

— Очень рада! Наслаждайся!

— Наслаждаться «клизмой» от императора?

— Надеюсь, вазелина не пожалели?

Министр скорчил скорбную гримасу.

— У меня есть плохая новость.

Маша напряглась.

«В тюрягу закатают?»

В тюрягу не закатали. Принцессу Марго выселили из дворца в отель Бруази в центре столицы вместе с горничной Лизой, замешанной в скандале.

Отелем оказалась не гостиница, как ожидала Маша, а трехэтажный дом посреди небольшого и порядком заросшего парка, обнесенного трехметровой стеной.