У нас в Заримании (СИ)

Император подарил на прощанье эльфийке карету полированного дерева и четверку серых жеребцов. Понятно, что кучер, лакеи и служанки были подобраны самим министром двора и сто процентов — стучали на Машу обо всем на свете. Уволить и заменить на других она их не могла. Зато могла теперь, избавившись от рутины императорского дворца путешествовать в карете по городу, по окрестностям. Эльфийку с непонятным статусом к себе в гости никто не звал, но она об этом и не жалела. В столице империи то и дело устраивались ярмарки, давали представления циркачи и разъездные театры. В столице имелось множество модисток-женщин шивших одежду на заказ. Кондитерские города творили настоящее волшебство из теста, сахара и кремов. Маша весь день колесила по городу в новенькой карете, дегустировала пирожные, делала покупки, смотрела представления. Скучать не приходилось. Все расходы оплачивал мажордом отеля, дядька пожилой, грузный, алкоголик и пофигист. Может с точки зрения императора это была опала и наказание, но с точки зрения Маши это была почти свобода.

127

… Пыльно, темно и тесно в этом дощатом, щелястом домике…

«Куда это я попал?»

Николай повернулся вправо, влево, зацепил локтем какие-то старые тряпки, висящие на гвозде. Полетела пыль и тут же набилась в нос. Он чихнул раз, другой, третий.

— На здоровье! — отозвался весело мужской голос снаружи.

Николай зажал нос пальцами и затаился.

Глаза привыкли к сумраку, и дверь обнаружилась прямо перед носом, такая же щелястая как стены.

— Не хочешь, не выходи! — сказал тот же человек, и послышались монотонные шуршащие звуки: шмяк-шмяк-ш-ш-шмяк.

«Что я как пацан!»

Меченосец без меча толкнул дверь и шагнул наружу.

Ярко светило солнце, хорошо, что из-за спины. Картинка перед ним возникла яркая и сочная, в хороших щедрых красках.

Лысоватый дядька — типичный пенсионер — дачник в коротких потертых джинсах и клетчатой ковбойской рубахе с подвернутыми рукавами мирно полол грядки с картошкой. Стебли у картошки мощные, ярко-изумрудные, а цветы рубиновые.

Николай обернулся и увидел дощатый сарайчик для инвентаря, прислонившийся к дачному домику с облезлыми деревянными стенами, но с высокой, застекленной верандой и резными наличниками на пыльных окнах. Крыша у домика из листового железа с гребешка и тоже изрядно линялая, непонятного цвета.

За картошкой виднелись грядки с луком, вдоль деревянного глухого забора кустилась малина, а в дальнем конце участка светилась свежим желтым деревом беседка под новенькой крышей мягкой кровли.

Рот пересох, и язык как чужой ворочается в сухом рту еле-еле.

— Добрый день.

— Добрый! — отозвался дачник, продолжая тяпать. — Если пить хочешь — в холодильнике минералка и пиво. Выбери что нравится.

— Извините, я сам не знаю, как сюда попал…

— Ничего страшного! Иди попей и отдохни там, на диване, я закончу борозду и приду.

— Меня Николай зовут, а вас?

Дядька поднял голову, посмотрел добрыми глазами из-под седых бровей.

— Эторум меня зовут, юноша. Можно дядюшка Эт.

«Как-то слишком фамильярно…»

— Ничего, я привык. Ступай, Николай.

«Он меня знает, а я его не помню…»

Николай поднялся по скрипящим ступенькам на веранду, неожиданно там оказалось прохладно и уютно. Диван с домашними подушками у стены, круглый стол, напротив, с букетом цветов полевых. Дверь в дом открыта оказалось. Внутри прохладно и пахнет ванилью.

Николаю вспомнился кекс, что пекла мама, также пахло в квартире…

Мамин кекс лежал на блюде на столе, щедро посыпанный сахарной пудрой.

Николай нагнулся, не веря своим глазах и понюхал его.

Он самый! Мамин! Откуда?!

Заглянув в холодильник Сименс, обнаружил его набитым продуктами и напитками. Извлек две банки пива Левен Брау, вернулся на веранду и сел на диван.

Разговор с Дальдантиль в каюте корабля он прекрасно помнил, а вот что случилось позже? Кольцо все также светилось на пальце. Меч остался на корабле?

Он выпил только половину банки пива, когда заскрипели ступени и на веранде появился дачник, дядюшка Эт, на ходу вытирая руки цветастым полотенцем.

— Хорошее пиво?

— Спасибо, я просто воскрес!

Дядюшка Эт засмеялся и, вскрыв вторую банку, к ней немедленно присосался. Через пару мгновений банка опустела.

Дачник смял пустую банку в кулаке и бросил в корзинку для мусора.

— Сойдет для начала. Голоден?

— Спасибо, но не надо беспокоится…

Николай вдруг ощутил, что да, голоден и съел бы много чего! Только что у холодильника ни малейшего аппетита, а теперь вдруг пробило!

— Знаю, вас, молодежь! Сам таким был! «Меры в женщинах и пиве он не знал и не хотел!»

— Даля! — дядюшка Эт повернулся к двери в дом. — Даля! Наш друг голоден, а ты где-то медитируешь!

— Уже иду! — отозвался знакомый женский голос из глубины дома.

Послышались легкие шаги и в коротком летнем сарафанчике, с чеканным подносом в руках появилась Дальдантиль. Волосы стянуты в конский хвост. Улыбка до ушей…Конопушки на щеках…Студентка на даче у дедушки!

Подмигнула озадаченному Николаю.

— Что хотел бы на обед наш гость?

— Может быть еще пива? — спросил дядюшка Эт.

— Хорошо бы…

Дальдантиль немедленно сняла с подноса три банки пива, на этот раз «Стелла Арто».