У нас в Заримании (СИ)

Степе заработать и спрятаться не вышло. Сошел он с коммерческого автобуса где-то в лесу рядом с Окой по маленькому, а вышел из кустов в Заримании.

— Блин…думаю что за… опять меня …!Вот же…,а смотрю дороги то… нет… исчезла эта… дорога… Автобус этот… тоже… на… пропал!..думаю, ну ни… себе!

Матерился Степа через слово, правда, всего четырьмя словами, но в разных вариантах.

Таким родным, российским духом от него веяло, что Николай был готов прослезиться.

Вышел Степа к обозу, а купцы его в кандалы да и на рабский рынок в Хармиш, к теплому морю. Падишах Арруб в то время намылился строить новый дворец, в старом весь гарем не помещался, и потому всех крепких рабов скупали для строительства.

— Я тогда еще был не такой сушеный…!Сила… имелась! Купили на… и пошел я кирпичи … для этого… падишаха! Чтоб его… слон!

Кормили строителей мало, а били много. Народец активно протестовал путем вымирания.

Степа загрустил и подался в бега. Его поймали и отрезали правое ухо. За второй побег отрезали левое. За третий побег обещали отрезать все мужское достоинство, оно ведь каменотесу не к чему и на производительность не влияет.

— Ну, думаю… пришел мне! Что так, что эдак все равно… меня на…!

На счастье Степино падишах Арруб сожрал что-то плохое за обедом, да и помер. Новый падишах, младший брат Арруба, вернулся из ссылки, а поскольку ему еще до ссылки сделали полное обрезание под корень, в гареме он не нуждался.

Это только холощеные кабаны да коты тихими и добрыми становятся… Весь гарем рассовали в мешки с камнями, да и покидали в море с падишаховой галеры. Стройку дворца прекратили, рабов погнали обратно на рынок и продали по бросовой цене.

Степу купил богатый горшечник и заставил месить глину с рассвета до заката.

Степа опять заскучал и сбежал еще раз, но уже удачно. Пробрался на корабль в порту, пока моряки развлекались на берегу да и отплыл на север.

Команда хотела его выкинуть за борт, да капитан передумал, уж больно складно ругался безухий!

Проплавав, пять месяцев, Степа опять заскучал и сбежал с корабля в Норведене. Вот только с сезоном не угадал. Прятался под настилом причала несколько дней, пока совсем плохо с холода да голодухи не стало.

— Ты меня спас, земляк! …буду,…никогда не забуду!

— Далеко отсюда до земель падишаха?

— … его знает! Я же не напрямую в этот… городок приплыл. Месяца два, думаю…А тебе зачем? Ты тут в порядке, как вижу. В менты записался, при оружии и при деньгах.

Может меня пристроишь куда?

74

Николай, сдав пост в гавани сменщику, отвел Степу к знакомым прачкам на соседнюю с казармой улочку, заплатил за стирку и мойку, а сам отправился к сержанту Шраму.

Рассказал про земляка и попросил совета.

— По правилам его надо к прево тащить да выкидывать за ворота как бродягу. Ты этого не хочешь?

— Хочу ему помочь. Парень настрадался.

— Все просто: ты можешь поручиться за своего земляка и его внесут в книги и выдадут бронзовый мон гостя.

— Но это же временно.

— Если он не дурак-то найдет работу, а если дурак — ему не место в Норведене.

В Норведене могли проживать только члены гильдий. Сам Николай числился в гильдии порта. В порту было много работы, но не теперь, когда зима на насу, а фьорд того и гляди промерзнет до самого моря.

Николай навестил дом Силанов, снял из сбережений полсотни крон и половину потратил на земляка: купил баранью куртку, шапку и сапоги.

Вернувшись к прачкам, обнаружил отмытого до розовой кожицы Степу, закутанного в простыню как римский сенатор.

Степа рассказывал про свои похождения сердобольным прачкам, а те вздыхали и вытирали слезы натруженными руками. В своем рассказе перед женским полом безухий страдалец обходился без мата. Умеет все же…

— Одевайся, Степан, затемно надо дойти в одну контору — поставить тебя на учет.

— В ментовку, что ли? Ого! Это все мне?

— Тебе.

— Спасибо, братан! Я отработаю, чтоб я сдох! Ты свой пацан! Я сразу понял! Русские всегда своих выручают, ага?

У городского Прево в конце дня людей посетителей не оказалось.

Николай поручился за Степу, внес налог, десять крон и поставил подпись в книге, как когда-то оружейник Герт Ватур.

Степа получил бронзовый бон норведенского гостя и с интересом покрутил жетон в руках.

— Это вместо документов тут?

— Вместо. У тебя теперь десять дней на то чтобы найти работу. Поступишь в гильдию, получишь серебряный бон и станешь полноправным жителем Норведена.

Степа прищурился, потер свою редкую козлиную бородку.

— Деньжат не одолжишь на первое время, зема?

— Держи.

Николай вручил земляку оставшиеся пятнадцать крон.

— Вот, спасибо! А чего они с дырками?

— Чтобы удобнее на бечевке носить.

— Это много?

— На еду, на пару недель вполне хватит, если выпивать не будешь.

— А если с пивком?

— То на неделю.

— Негусто. Ладно, спасибо.

— Ты учти, что я за тебя поручился.

— Это как?

— Если чего накосячишь — мне счет пришлют. Так что будь акуратнее. Тут тебе не земли падишаха. Выгонят из города взашей или на рудник определят кайлом махать.

— Заметано, братан, что я — лошара? Я надежный как нержавейка!

— Ты куда рвешься?

— Да не рвусь я! Пойду к бабам — обещали меня на ночь приютить.