У него цвет глаз фиалковый.

— Есть древняя еврейская поговорка: в пище без пряностей нет ни пользы, ни радости. Мне не у кого было учиться приготовлению национальной еврейской кухни, но я люблю интернациональную еду, — сказала она веселым голосом. Будем готовить мясо, запеченное с помидорами, шампиньонами, сыром и специями. И творожное печенье.

После обеда Даниил сказал:

— Я как будто бы вернулся в детство, когда мама сама готовила. Ты права, Пирхи, действительно стало очень уютно дома.

— Вообще-то, имя Пирхи означает «мой цветок», а не «прекрасный цветок», как написано на коробке конфет, — сказала она.

— Да, я знаю. Но, думаю, можно допустить и «прекрасный» цветок, если он действительно прекрасный и пока еще не мой.

— Согласна.

— Чем мне теперь заняться? — спросила она.

— Пока я подготовлю для тебя твой ноутбук, сходи, посмотри квартиру. Потом покажу, как пользоваться телефоном.

— А в какой комнате будет ноутбук?

— В «Сиреневой».

— Звучит красиво.

— Сходи в мой кабинет, там есть библиотека очень старинных книг. Когда выйдешь отсюда, вторая дверь налево.

В библиотеке был особый запах. Пахло кожей, пылью, старыми залежавшимися газетами. Пирхи провела рукой по корешкам книг нижнего ряда. Книжные полки занимали все четыре стены. Единственное окно тоже было окружено полками с книгами.

На полированном письменном столе стоял небольшой портрет красивой молодой женщины, очень похожей на Даниила. Пирхи догадалась, что это его мать. Она всматривалась в ее черты и заметила, что выражение ее лица очень кроткое, взгляд застенчивый.

«Хорошим человеком была эта женщина», — подумала Пирхи.

Также на столе лежала старинная книга с надписью на незнакомом языке. Деревянные крышки книги были сделаны из дерева и обтянуты кожей, которая местами оторвалась. Медный оклад, укрепленный на верхней крышке, украшен голубой эмалью. Обрезы книги подкрашены золотистой краской. Металлическая застежка, предназначенная для предохранения книги от пыли, открывалась при помощи ключика, который лежал на ней. Пирхи открыла книгу. Ее листы показались грязными, но не очень ветхими и были исписаны от руки. Ощущение старины приятно воздействовало на нервы. Она села в мягкое кожаное кресло. Время остановилось.

«Хорошо бы так сидеть долго, никуда не спешить. Слушать, как ветер времени шелестит страницами старинных книг, представлять людей, которые держали эти книги в руках. Может быть, молодая, как я, девушка, только из очень богатой семьи, способной купить такую дорогое в те времена сокровище, трогала металлическую застежку. Наверно, она восхищалась ее блестящей наполированной поверхностью и любовалась голубой эмалью. Вряд ли она была счастлива: женские судьбы в старину были больше похожи на трагедию, так недавно рассказывали в фильме ВВС. А я что делаю в этом дорогом доме? Красивый и богатый молодой мужчина мог бы выбрать кого — нибудь и получше меня. Мне не хочется уходить из его кабинета. Мне приятно осознавать, что он тоже сидел в этом кресле. Я посплю, здесь так тихо, спокойно…»

* * *

Пирхи Коэн уже почти полгода прожила у Даниила. Она влюбилась в него без памяти и не представляла себе жизни без него. Даниил привык к Пирхи и относился к ней «как к девушке, которая напоминала о его матери». Это истолкование было нелогичным, и не понятно было, чем она может напоминать его мать, если у них были разные характеры, образ жизни и внешность. Совпадения одного имени, вряд ли, достаточно для того, чтобы найти сходство в двух разных женщинах. Но, как известно, логика не является основным правилом в жизни. Поступки и чувства некоторых людей бывают настолько алогичными, что их нельзя объяснить ничем, кроме как странностью или психическим заболеванием.

Даниил не хотел отпускать девушку от себя. Он очень раздражался и сердился, когда Пирхи говорила о том, что ей надо домой к матери. Он отвечал ей, что мать знает о ее местонахождении и тоже может здесь находиться, просто сама не хочет. Если надо, он отдаст в распоряжение ее матери любую комнату, на какую она укажет. Иногда он так выходил из себя из — за подобных разговоров, что несколько раз замахнулся на нее, пытаясь ее ударить. Но всегда останавливал руку, вспомнив, что имя ее Пирхи.

А когда Пирхи сама призналась, что любит его, он решил, что необходимо вступить с ней в близкие отношения, чтобы она не ушла от него. Эта уловка сработала, и Пирхи не сомневалась, что когда — нибудь они поженятся: Даниил сам сказал, что любит ее больше своей жизни. Она прекратила говорить о том, что должна уехать к себе домой.