У него цвет глаз фиалковый.

Все присутствовавшие, еще два помощника адвоката и их клиенты, удивленно воззрились на скучную тетку, образ которой в глазах окружающих вмиг изменился. Стало очевидно, что она тормозит при оформлении документов из — за того, что млеет и «тащится» от баса Рамштайна, сопровождаемого барабанами — кувалдами, ритмично и надрывно стучащими в ее мозг. Вайолет, не глядя на других, вставила провод в разъем плеера и наступила прежняя тишина.

Растерявшийся от неожиданности Даниил, спросил:

— Что это было?

— Хэви — метал — даб — степ, — оживленно ответила Вайолет. В ее серых глазах появился блеск.

— Степ чего? — глуповато спросил Даниил.

— Даб — степ, то есть примерно 140 ударов в минуту — снисходительно ответила помощник адвоката и ее тон говорил о том, что она разговаривает с «домашним телко̒м», слушающим «позорную попсу».

Даниилу стало неловко, что он отсталый от жизни «старичок», и он постеснялся спросить ее — ударов чего? Он с интересом стал наблюдать за ней, раздумывая о том, как бы она смотрелась на фото, уснувшая навсегда.

Перед его внутренним взором всплыла захватывающая дух картина так отчетливо, как будто все происходит наяву. Он представил, как несет Вайолет в ванную комнату и укладывает в ванну. Ему показалось, что света недостаточно, поэтому он достал из сумки фонарь и, включив его в розетку, направил его на Вайолет. Он достал из пластикового пакета живые фиалки и стал приклеивать их при помощи клея на волосы Вайолет. Через несколько минут лицо женщины обрамляли «фиалковые волосы», превратившие ее в уснувшую на лугу фею. Бледность ее лица контрастировала с темно — бордовым платьем выше колен. Он достал женскую помаду и подкрасил посиневшие губы в красный цвет. Даниил вылил в ванну несколько капель белой гуаши и включил холодную воду. Когда прозрачная белесая вода прикрыла лицо женщины, он посмотрел на Вайолет и почувствовал привычный бешеный стук сердца: он влюбился в нее, в ее отрешенную, неземную, холодную красоту. Даниил начал лихорадочно фотографировать. «Фиалковые волосы» всплыли, и некоторые цветы красиво покачивались на поверхности воды. Он любовался ею, меняя угол зрения и меняя выдержку фотоаппарата. Даниил забыл о своих любимых женщинах — Пирхи и Веред. Он забыл о том, что изначально оправдывал свои фотосессии желанием исправить неудачные фото матери. В этот момент для него существовала только одна женщина, его единственная любовь, чьей красоте он сейчас поклонялся — мертвая Вайолет. Через полчаса он устанет и сядет на пол. Ему не захочется больше смотреть на нее. Его любовь закончится с последним снимком. И ценой этой кратковременной любви будет бесценная человеческая жизнь, которую ему так легкомысленно дарят женщины.

Даниил очнулся от своих грез наяву и положил свою руку на тыльную сторону ладони Вайолет. Та, крайне изумленная, подняла на него глаза.

— Во сколько вы заканчиваете работу? — спросил он интимным шепотом, чтобы его не слышали другие.

Вайолет завороженно смотрела в его ультрамариновые глаза и не могла поверить в то, что услышала.

— Сегодня планировала остаться здесь до 11 — ти вечера, у меня есть дела.

— А если я встречу вас в это время и отвезу домой?

— У вас же машина разбита, — кокетливо сказала Вайолет.

— А я сейчас куплю новую. Вам нравится «Бентли»? Или купить другую марку?

— «Бентли» нравится, — расцвела она улыбкой, вспомнив свой надоевший до оскомины, старенький «Мустанг» 95-го года.

— Значит, в 11 я буду ждать вас на автостоянке. Когда вы подойдете, я выйду из машины и встречу вас. И вы впустите нахала к себе домой в полночь?

— Впущу, если только он на самом деле нахал, а не мастер разговорного жанра, — ответила Вайолет, подчеркнув интонацией слово «нахал» и вопросительно глядя на Даниила.

«Ого, да здесь целый вулкан страстей!»

— Нахальнее некуда, — ответил он, все больше удивляясь раскрывающемуся перед ним типажу.

— Тогда до вечера, — ответила Вайолет.

Когда Даниил ушел, Вайолет вышла в коридор и позвонила своему бойфренду, сообщив ему о том, что сегодня она ночует у коллеги по работе.

— Ее бросил друг, и я должна поддержать ее морально, — сказала она.

В 11 вечера Вайолет подошла к автостоянке. Навстречу ей вышел Даниил. Она узнала его только после того, как он ее окликнул: его золотистые волосы были убраны под кепку, а силуэт его фигуры был ей не знаком. Усевшись в новый «Бентли», Вайолет попала в цветочный рай: приборная панель, сиденья и пол были усыпаны лиловыми, темно — синими, фиолетовыми фиалками. Заднее сиденье было засыпано букетами фиалок.

— Куда едем? — спросил он.

— Ко мне домой. Квинс, 61 — я драйв.

Во время движения они не разговаривали. Рамштайн сотрясал салон машины своей тяжелой манерой пения. Даниил не хотел начинать знакомство со скучных вопросов биографического характера. Почему молчала Вайолет, он не знал. Молчание на фоне мелькающих ночных огней набрасывало налет романтики на происходящее. Они подъехали к многоэтажному дому и поднялись на 2– й этаж. Вайолет предложила Даниилу пройти в просторную гостиную, а сама отлучилась в ванную комнату.