У ночи длинная тень

Света поднялась к себе, проглотила сразу две таблетки цитрамона. Решила немного еще подождать, пусть подействует лекарство.

На этаже все было как всегда. Но чувствовалось повсюду что-то особое: какая-то затаенная спешка, какое-то непростое отсутствие руководства, словно все вызваны на некое тайное совещание, куда-то на самый верх.

Женщина из патентного отдела, войдя, сказала, что в районе Ташкента землетрясение. Шефа с утра не было на месте, тоже куда-то вызван. Во втором часу явилась неожиданно посетительница, немолодая женщина в шерстяном платке.

– Можно к начальнику, девушка?

– По какому вопросу?

– Да вот о сыне я… В газете сообщение было. А он там и есть, в Кызыл-Кумах. Монтажник он, по найму. Звонила туда, не отвечают.

– Там же нет связи, – почему-то ответила Света.

Надо было просто сказать, что женщина обращается не по адресу, и направить куда надо…

– Как нет? Я раньше звонила, через Газли. Он в том районе, на стройке… Говорят, прервана связь-то?

– Волноваться рано, – как можно спокойнее, самым будничным тоном, ответила Света. – Ничего страшного. Мы бы знали. И зачем вам начальник?

– Да ведь сын у меня там. Один он у меня, Сережа… Вот, поглядите, девушка, голубушка моя, поглядите…

Женщина достала из большой хозяйственной сумки пакетик в целлофановой обертке, бережно вынула из него, положила на стол перед Светой фото. Со снимка глядел обычный русский хороший паренек – дерзковатые глаза, задорное серьезное лицо, из-под бушлата – край тельняшки… Да вот еще родинка справа на лбу.

Женщина всхлипнула, вытерла глаза уголком платка.

– Без отца ростила, – сказала с ударением на «о», – один он у меня. Говорила, не гонись за рублем. Монтажники и в Москве нужны. Мне бы к начальнику, справиться.

– Не волнуйтесь, – утешала Света. – А начальник тут не при чем. У нас ведь нет данных о рабочем составе, мы другой отдел. Я вам напишу сейчас, куда обратиться.

Света стала быстро писать адрес нужного управления.

– Да вы не тревожьтесь, все будет хорошо.

– Вы уж помогите, девушка, – удрученно упрашивала женщина. – Вы такая славная, вижу, чуткая. Уж помогите…

– Я сама из Газли, – сказала Света. – Какое еще землетрясение!

И вдруг не смогла дальше писать: пальцы как онемели, ручка из них выпала. Комната поплыла в глазах… Ей стало дурно.

…Белые, слишком белые простыни и одеяло, словно снег, ее заносит снегом, трясет от озноба, она замерзает, где она? Куда-то проваливается, бездна, нет, нельзя, нельзя, надо вернуться, как же Виктор без нее, как же он? И вдруг – жар, пламя охватывает ее всю. Она видит, как душа ее отделяется от тела и летит, мчится к нему, Витя-а-а! Пламя до небес, рушится какое-то строение, пылает карагач, а она несется вперед, в огненное месиво, там Витя, она видит, как он, согнувшись, тащит кого-то на брезенте, рядом с ним держит другой угол брезента еще кто-то, огонь бушует возле них, они уже обожжены. Она прорывается к Виктору и руками сбивает пламя, отталкивает огонь, отгоняет от него. Пламя охватывает теперь ее саму и крутит волчком, она превращается в огненный шар, жуткая боль, нестерпимо, она сейчас расплавится и испарится, и все, и больше ее не будет! Не будет никогда… Но чьи-то ладони останавливают это верчение. Боль утихает. «Давай, давай», – шепчет некто-то незримый. Они вместе расталкивают огонь, рвут на части огневую ткань и задувают ее, Света дует изо всех сил, клочья пламени сникают, вянут на глазах… «Мы их спасли», – беззвучно говорит невидимый помощник. – «Не волнуйся. Ты не умерла, ты просто расслоилась. Так бывает при высокой температуре и запредельном накале любви. Ты спасла от гибели сразу троих… Но никому об этом не рассказывай, тебя просто не поймут»… «Как расслоилась?» – ахнула она. «Нет смысла объяснять, не поймешь. У человека несколько тонких тел, эфирное, астральное, ментальное, и другие. Тебе это незачем знать…»

Оранжевоглазый остановился, помолчал немного, и снова продолжил рассказ:

– А вот и Виктор, он внутри вертолета. А с вертолета вся картина землетрясения не кажется такой уж дикой… Не то, что в Газли. Только дым и дым! Хотя – это Виктор знает точно – тряхнуло и здесь основательно, разрушено все, что можно разрушить: здание, подстанции, бараки. Покорежены трубы, заполыхали скважины, весь песок, все пространство, казалось, горит, внизу ходят волны огня. И все же – какая удача, что компрессоры удалось отключить!

Дым, тугой горячий ветер жгутом лупит снизу, отжимает вертолет вбок и вверх, не дает снизиться.