У ночи длинная тень

– Позвоните позже. Говорят, уехала.

– То есть, как уехала? Куда?.. Стойте, это Векшин говорит, с кем я разговариваю?! Да постойте же!

– Но сотрудница, видимо, не желала продолжать.

– Товарищ, я тут человек временный… Или больна. Сейчас узнать не могу, звоните позже, – отчеканила, и – щелк! – звякнула трубкой.

– Все! Как холодом обдало Виктора. С досадой, в предчувствии какой-то беды: пришлось ехать домой. «А может, сразу в министерство махнуть?.. Нет. Все же сначала домой надо, маму увидеть, переодеться, дух перевести, оттуда позвоню снова», – решил он.

Дома матери не было. О рейсе он заранее не сообщил, вот мама и ушла куда-то, может в магазин. Снова позвонил в отдел – безуспешно, никого нет на месте. Оставив матери записку, вышел, поймал такси, через четверть часа уже входил в помещение отдела.

Сотрудница за столом, пожилая, сухонькая, с блеклым лицом и в вязаной кофточке, вроде даже оробела, когда он вошел, резко представился, и снова спросил о Свете, и вообще – что тут происходит, почему никого нет на месте?

– Вы же знаете, все руководство выехало туда, в те края… А я из патентной группы, и тут лишь до обеда, попросили посидеть. Скоро придут сотрудники…

– А сейчас где?

– Вызваны за документацией какой-то, и на связи… А эта девушка, я выяснила, больна.

– Больна?

– Да, уже с месяц… Да обождите, вот придет Юля, скажет.

Юлю ждать Виктор не стал, пошел сам ее искать, по всем этажам. Ни в своем отделе на третьем этаже, ни в другом крыле здания в канцелярии – куда он позвонил, ни в одном из буфетов Юльки не было. Вот когда всерьез он разозлился на отсутствие рабочей дисциплины: «Нет, хватит, этому надо класть конец!» – в сердцах решил Виктор. «Бегает, небось, по промтоварным за какой-нибудь импортной губной помадой или колготками»…

Позвонил домой – мама уже пришла, была, оказывается, в поликлинике, высидев длиннющую очередь к врачу. И голос какой-то незнакомый, новый ее голос – вялый, слабенький, – не понравился Виктору. Нет, о Свете она ничего не знает, звонков не было. «Скоро приду, мам», – успокоил он ее и снова вышел на улицу. Бесцельно, в полной, еще даже неосознанной, растерянности… Что теперь делать, где Светку искать? Ждать спокойненько, когда соберутся люди в отделе и все выяснится – он не мог. Прежде бы он, наверно, терпеливо обождал, занялся бы другими делами… Но теперь, после всего, что было в Газли, не мог ждать. Он себе и представить не мог, что Света так ему нужна! Душу переворачивала тревога. Тревога за нее, и чувство вины перед ней…

Тут он заметил, что едет уже к студенческой общаге, куда не раз провожал ее вечерами. И лишь у дверей понял бесцельность визита: днем все на занятьях, у кого спросишь? Светина комната и впрямь оказалась заперта.

Долго сидел он в соседнем скверике на скамейке. Скинул свою ташкентскую кепку, подставил апрельскому припеку шишковатую голову с отросшим ежиком волос, расстегнул воротник, впервые чувствуя, что под рубахой, слева, нервно колотится и зудит этот самый комочек, сердце.

Потом вернулся в министерство.

Не заходя в отдел, снизу, от вахтера, взял и позвонил… Просто так, узнать, кто сейчас на месте…

– Алло! Да! – ответила Света. Она, это уж без ошибки.

– Свет, ты? Господи, а я-то уж думал…

– Вить, ты где?!.. – всплеснулся ее голос.

– Да я внизу. Сейчас буду. Нет, к чертям! – рявкнул вдруг он. – К черту! Уж сегодня я в отдел не пойду. Даже и подниматься не подумаю, мне отдых положен в день приезда. Все бросай, лети сюда! И пойдем…

– Я же на работе! – Ее голос захлебнулся нежностью. – Только пришла час назад! Срочно вызвана, тут все дела стоят.

– Я как начальник разрешаю наплевать на дела. Сегодня можно.

– Вить, ну ты что, так нельзя. Как ты себя чувствуешь, ты же был в смертельной зоне? – ее голос трепетал от счастья и тревоги. – Все нормально?

– Ну конечно! Как видишь!.. Свет, это смешно, – усмехнулся он. – Объясняемся по телефону, а сами рядом, в одном здании… Ну выходи, Светик! Жду, заяц, или я сам сейчас…

– Нет, через полтора часа в нашем кафе, – нежность, счастье, радость, все оттенки чувств слились в глубоком тембре ее голоса. – А ты отдохни пока, ты ж с дороги…

– Я отдохну. Хороший мой! Значит, ты поправилась?

– Как видишь.

– Совсем – совсем?

– Вечером расскажу. Я жутко рада!

– И я тоже!

– Сейчас бы все бросила и к тебе, но нельзя. Все, до встречи, пока!

« Немецкая пунктуальность, работа прежде всего», – вздохнул Виктор. – «Что поделаешь, отцовские гены. Сложный получился характер, восток и запад слились в одной крови»…

А она просто боялась, что ее разорвет от счастья. И еще, надо было привести себя в порядок – неважно выглядела после болезни, да к тому же без косметики примчалась, поднакраситься надо ведь, причем особо тщательно, и причесаться. Ну и дела хоть какие-то успеть доделать, конечно же…

Оранжевоглазый на миг прервался, вздохнул, и продолжал свой рассказ: