У оружия нет имени. Книга 2

Обстановка ухудшалась с каждой секундой. Наёмники раскидывали дымовые шашки, укрываясь за непроницаемой пеленой. К досаде репликанта, шашки были или производства Консорциума, или свежей разработкой местных — наглухо «слепящие» даже продвинутые сенсоры брони репликантов. Всё, что сержант успел увидеть до того, как поле боя заволокла пелена, — наёмники стягиваются к вертолёту. И один из них прикрывается Лорэй, как живым щитом.

Но хуже всего то, что к берегу спешило подкрепление, вышедшее из боя с киборгами, и «Онагр» — вертолёт поддержки.

Чимбик судорожно перебирал варианты развития событий, но не видел ни одного, гарантирующего безопасность заложниц. И тут в дыму раздался многоголосый крик агонии, будто там разверзлись врата в Ад, в который верили дворняги. И услышанное заставило Чимбика задуматься — а нет ли в этом веровании правдивого основания?

Кричали все и сразу. Страшно, надрывно, как кричат от невыносимой боли. Стрельба практически прекратилась, лишь один из бортстрелков полосовал небо длинной очередью, бессистемно мотая стволом по сторонам. Едва не натолкнувшийся на пули «Онагр» шарахнулся в сторону и заложил вираж. Пилот явно пытался понять, что происходит в клубах дыма. К «Онагру» немедленно потянулись щупальца пулемётных очередей киборгов, воспользовавшихся ситуацией. Вертолёт резко набрал высоту и скрылся за деревьями, чтобы выскочить с другой стороны.

Что бы ни произошло в дымовой завесе, это дало репликантам шанс.

«Прикрывайте», — скомандовал сержант, бросаясь в дым.

Только Чимбик ворвался в густую пелену завесы, как едва не упал от скрутившей его чудовищной боли. Казалось, каждая клетка тела горит изнутри, словно наполненная огнесмесью. Боль была такой, что с ней едва справлялся модернизированный организм репликанта.

Чимбику стоило неимоверных усилий продолжать действовать. Понадобилась целая секунда чтобы понять и узнать. Это не новое, неизвестное до того оружие, это эмпатия.

Эйнджела.

Сержант заставил себя сделать шаг. Потом ещё, и ещё. Каждое движение усиливало боль, перед глазами вспыхивали цветные круги, но Чимбик упрямо двигался вперёд, пытаясь рассмотреть хоть что-то в густой серой взвеси.

Эйнджела подарила ему шанс, и он обязан им воспользоваться.

Крики один за другим затихали. Хрупкие человеческие сознания не выдерживали агонии и отключались одно за другим. Чимбик даже немного завидовал им, но заставлял себя идти, преодолевая боль. Боль, источником которой была Эйнджела.

Дымзавеса закончилась резко, словно обрезанная ножом. Сержант вывалился на устланный слабо шевелящимися, кричащими телами пятачок перед вертолётом и огляделся.

Белая, пусть и порядком испачканная одежда Лорэй сразу привлекла внимание репликанта. Девушки лежали рядом, окружённые телами наёмников. Чимбик подавил неожиданный порыв броситься на помощь Эйнджеле и вскинул оружие. Захлопали одиночные выстрелы, уменьшая число врагов. Когда Чимбик опустил автомат, в живых у вертолёта, кроме него самого, остались шестеро — Лорэй, союзовские контрразведчики, командир наёмников и эдемец, опознанный как хозяин поместья.

С последними четырьмя репликант планировал поговорить по душам.

И тут чужая боль ушла, будто кто-то дёрнул рубильник. За облегчением мгновенно пришёл страх. Эйнджела…

Чимбик похолодел. В горле пересохло. Репликант рывком преодолел расстояние, отделяющее его от Лорэй. Взгляд сержанта остановился на ошейниках и устройстве, лежащем в ладони одной из девушек. Он достаточно узнал об эдемских методах контроля рабов, когда покупал ошейник для Амели, и безошибочно опознал пульт.

Сенсор горел тревожным алым светом, сигнализируя о наивысшей силе разряда. Чимбик коснулся сенсора, отключая ошейник Эйнджелы. Сейчас он не сомневался, что перед ним именно она. Снять ошейник при помощи пульта не удалось — тот требовал голосовой код. Возиться со взломом не было времени, а потому он просто спрятал пульт в подсумок.

«Ко мне», — коротко приказал сержант Блайзу и Блицу, а сам склонился над Эйнджелой, нащупывая на поясе аптечку.

Девушка лежала, не подавая признаков жизни. Сержант ощутил странное, доселе неизвестное чувство. Очень неприятное, грозящее поглотить рассудок, заставить отбросить здравый смысл. Рука, открывающая медицинский подсумок, задрожала, и репликант на долю секунды замер, поняв, что впервые в жизни испытывает собственный страх. Не за себя — за Эйнджелу.

Это было дико, неправильно — «аресы» не должны испытывать ничего подобного. Даже в случае смертельной опасности, грозящей братьям, их эмоции можно было охарактеризовать как «переживание», но не страх.

Но сейчас сержант боялся. Несгибаемый, бескомпромиссный РС-355085 «Чимбик» боялся. Репликант представил, как наклонится и не нащупает пульса, а бесстрастный автодоктор выдаст холодное «Смерть от разрыва сердечной мышцы». И тогда…

Что — «тогда», Чимбик не знал. Он даже не понимал, почему ему так важна жизнь этого человека. Почему весь смысл существования сержанта теперь состоял не в выполнении приказа, а в том, чтобы Эйнджела выжила. И продолжала жить.