У палача за пазухой

Не хватало ещё войти во вкус. А вкусной она была несомненно. Он никогда не вылизывал шлюх, даже постоянных и проверенных, но делал это с удовольствием с одной единственной девушкой. Ему нравилось доставлять ей подобное удовольствие. Он дурел от того, как сильно она текла от подобной ласки. От Лизы этого не ожидал, поэтому был приятно удивлен, когда девка Тихона стала с ним влажной и податливой. Когда не смогла сдержать стона, пока он подминал её под себя. Ощущения от этого были не как обычно, словно ему стало доступно особое, изощрённое удовольствие. Это как найти нечто новое в том, что уже испробовал вдоль и поперек. Теперь хотелось трахать эту блондинку снова и снова, пока не надоест. Может даже, он так и поступит.

– Итак, – начал Сизов, который сидел на стуле недалеко от него. – Сегодня утром посылка была доставлена по назначению. В десять утра Тихон зашёл в отделение. Так что, наверняка уже ознакомился.

Сидя на подоконнике возле раскрытого окна, Греб затянулся тягучим дымом ароматной сигареты и на пару секунд прикрыл глаза. Как бы многое он отдал за то, что видеть ублюдка в тот момент, когда он открывает его «подарок». Но хотя бы может позвонить. Поэтому, взяв телефон, Глеб набрал номер Тихона.

– Да! – рявкнул тот ему в ухо, уже оповещая о своем отвратительном настроении.

– Твоя жена, Тихон, слаще мёда, – сказал он ему издевательским тоном.

– Ах ты, тварь! – начал тот орать, сразу переходя на более крепкие словечки с рабочим сленгом, – …я тебя живьём закопаю! Ты у меня землю жрать будешь!..

А для него это было подобно музыке для ушей. Потому что слышал по дрожащему голосу, по интонации, в тени всех слов – насколько сильно эта ситуация затронула ублюдка. Это несомненно вызывало удовлетворение.

– Похоже, ты совсем её не балуешь, раз она кончает со мной раз за разом.

Тихон замолчал, словно подавился его словами. Но почти сразу начал говорить, и голос вибрировал от нервной дрожи:

– Отвечаю – ты за это заплатишь, Барс. Посажу, и глухарей тебе припаяю до пожизненного.

– Думаешь, мне есть что терять, Тихон? Уже год, как нет… благодаря тебе.

– Да не хотел я убивать твою бабу! – выкрикнул тот. – Я поговорить хотел!

Глеб замер на выдохе. По нёбу покатился терпкий дым. Защипало глаза, когда тот начал в них лезть. Но стоило закрыть, как в сознании всплыл женский образ. В то утро на ней был маленькие черные трусики… и его белая футболка с каким-то узором. Он вспомнил её смех: звонкий, тягучий, заразительный. Вспомнил, как одичало трахал на обеденном столе…

– Глеб… – выстанывала она ему в ухо. – Еще… сильнее, Глеб… я тебя люблю, мой котяра, слышишь? Люблю…

В груди взорвался ком боли, окутывая смертоносным ядом. Теперь все эти воспоминания – как инструмент пыток. Каждый день, ночью вместо сна, постоянно. Спрыгнул с подоконника, безжалостно туша об него окурок. Снова схватил пачку.

– Да мне насрать, что ты хотел. Ты не имел права к ней приходить! Не имел право её запихивать в свою долбанную машину! И знаешь что? Пожалуй, я трахну твою Лизу прямо сейчас, раком, жёстко. Адьёс, амиго.

Нажав отбой, Глеб рывками достал новую сигарету, но прикуривать не стал. Внутри всё так и кипело, словно налили раскалённое масло.

– Может, ты сначала остынешь? – посоветовал Сизый.

Он одарил его взглядом, но ничего не стал говорить. Стащил футболку, вышел из комнаты и твердым шагом, вбивая стопы в паркет, направился вниз. Ещё по дороге расстегнул верхнюю пуговицу джинс и достал ключи из заднего кармана. Открыл дверь и вошёл в комнату. Девчонка как раз лежала в кровати. Но стоило ему подойти, встрепенулась и попыталась убежать. Испугалась – он заметил это ещё по глазам. Поймал за руку и толкнул лицом в кровать.

– Нет! Барс! Подожди! – закричала она.

– Заткнись, – рявкнул, дергая к себе за бёдра.

Она вскрикнула. А он сорвал халат с женских плеч и отбросил в сторону, чтобы потом свободно задрать её упругий зад. В этот раз было плевать на прелюдия. Плевать на чувства этой девчонки или кого бы то ни было. В голове ни одной здоровой мысли. Внутри сплошная пульсация боли вперемешку с адским желанием сношаться. Сдёрнул бельё с округлых бедер, чтобы ничего не мешало. Расстегнул молнию на своих джинсах и вынул на свободу болезненно набухший член.

– Барс! – снова завопила она, начиная подниматься, так что пришлось схватить за шею и ткнуть лицом в матрас, чтобы прогнулась обратно.