У палача за пазухой

Было ощущение, что меня предали, причем дважды. От этого хотелось рыдать в голос, но я решила не позволять себе подобной слабости. У меня словно открылись глаза на все происходящее, словно посмотрела на всё со стороны. На Влада, который думал только о себе и своей репутации. На Глеба, который всего лишь эгоистично мстил своему сопернику. Это было не честно. Ни один из них не побеспокоился обо мне. Ни один из тех, кому я отдавала себя. Владу сложно оказалось сдержаться. Глебу – сложно отойти от своей мести хотя бы на шаг. Из-за этого и мне, похоже, будет сложно кого-то понять или простить, не важно. Все теперь стало не важным. Улегшись обратно в кровать, я укуталась в одеяло и снова постаралась уснуть.

* * *

Дико хотелось курить. Так, что сводило скулы и пересыхало во рту. А он всё равно не мог заставить себя подняться и выйти из её палаты. Сидел и смотрел на свою пленницу… бывшую пленницу – сидел и смотрел на Лизу, которая спала на больничной койке. Пришлось заплатить и оставить свой паспорт да конфеты, чтобы его сюда пустили, хотя бы до утра. Впервые пришлось кого-то настойчиво уговаривать, проглатывая грубые фразы. Поэтому даже не думал о том, чтобы открывать окно в палате, чтоб не погнали отсюда палками. Хотя мог бы себе позволить любую наглость, совесть позволяла. Повезло хоть, что Лизу пока определили в одноместную палату. Теперь была возможность вволю насытиться последствиями своей мести, которой сейчас хотелось подавиться. Потому что не рассчитал. Не подумал, даже не желал задумываться о том, какими последствиями это может обернуться для блондинки – для его блондинки. Он так настойчиво себя уговаривал, что ему плевать, и так внезапно осознал – насколько сильно ошибся. Словно ударили битой по голове. Так яростно хотел избавиться от этой девчонки, так опрометчиво и целенаправленно торопился, что не учел очевидных вещей. Да, черт, такую реакцию Влада следовало ожидать. Теперь собственная недальновидность ощутимо жгла где-то в районе груди.

Тихо выругавшись себе под нос, Глеб сменил позу и протёр губы пальцам. Какой же он подонок. Даже не старался быть хорошим, а Лиза всё равно что-то в нём увидела. Как и Юля когда-то. Разве это не стоило того, чтобы сделать паузу? Да только, мать твою, не нужны были ему какие-то новые чувства. К чертям бы их собачьим! Лучше сдохнуть сразу, чем кого-то снова полюбить. Именно из-за этой угрозы Лиза так сильно его бесила, просто до сбоя тормозов – он понял это только сейчас. Ведь ему не просто понравилось её трахать, ему хотелось продолжать это безумие, которое творилось только с ней. И это было бы куда лучше, чем ощущать себя придурком после произошедшего. И когда же всё успело так круто усложниться?

Внезапный шорох заставил замереть. Раздался тихий ноющий стон. А потом Глеб увидел, как Лиза открыла глаза. Ещё не замечая его в полутьме, она положила ладонь на лоб. Шумно сглотнула, вздохнула. Но когда попыталась сесть, наконец-то уперлась взглядом в его фигуру. Вздрогнула, замерла на пару секунд, а потом хрипло спросила:

– Что ты здесь делаешь?

А Глеб смотрел на её израненное лицо и ненавидел себя, потому что не предусмотрел этого. Да, он был способен на плохие, отвратительные поступки, но чтоб избить женщину – никогда. Он не распускал руки в этом плане, ни с кем. Мог затрахать до смерти, припугнуть, заставить подчиниться, похитить, в конце концов, сломать жизнь – как показывает практика. Но чтоб ударить, да ещё по лицу…

– Зашёл проведать.

– У меня всё плохо, так что радуйся. Что-то ещё? – сказала она, потянувшись к стакану, который стоял на тумбочке.

Она злилась. Наверняка обижена. А может ещё разочарована. И именно его винит в случившемся. Да, он заслужил, не поспоришь.

– Я должен был это предвидеть.

Она скользнула по нему взглядом, посмотрела в свой пустой стакан и отставила тот обратно на тумбочку. А потом улеглась на подушку и попыталась от него отвернуться, будто хотела спрятать изуродованную часть лица.

– Это уже не важно. Уходи.

Оказывается, непросто осознавать – иногда должны случиться страшные вещи, чтобы ты, сука, что-то понял. Что, например, ему не нужно было её отпускать, вообще никак. И что её безразличие и разочарование – теперь колют, как кинжалы со смертоносным ядом, обещая, что будет корчиться в припадках, когда останется один. Тяжело вздохнув, Глеб поднялся со стула и подошёл к Лизе. Когда включил ночник, она прищурилась и поспешила прикрыть глаза ладонью. Пришлось взять её руку и отвести в сторону, чтобы рассмотреть побои, эти темные мазки под глазами, эти уродливые, опухшие синяки и ссадины, даже на губе, и которые были не сродни тем, которые оставлял он на её прекрасном теле. Не сложно было представить, какая это боль, и уж точно не из того разряда, которую предпочитал он. Хорошо хоть, что этот ублюдок ничего ей не сломал.

– Нравится? – нагло спросила Лиза.

А он только сейчас понял, что задержал вдох.

– Нет.

– Странно, – ответила она и опустила глаза, по краям которых скатились две слезинки.