У пана лесничего на шляпе кисточка

А воробьи знай свое! Разозлился Шебо и — рраз! Клюнул косточку, да вот незадача: застряла косточка в горле и ни туда, ни сюда. Шебо задыхается, а воробьям и невдомек, что с ним творится. Иные уж хотели было выразить Шебо свое восхищение, но, заметив, как он чудно и непонятно ведет себя, стали над ним потешаться. Не сразу воробьи поняли, что их профессору совсем худо. Того и гляди, ножки протянет. Но вот уже они засуетились, захлопотали, только помочь как — не знали. И Шебо наверняка задохнулся бы, не подоспей ему на помощь ласточки.

Хотя ласточки и не всегда живут с воробьями в ладу, но если беда, о помощи их не надо особо просить. Вот и сейчас такая же история. Как заметили среди воробьев суматоху, сразу к ним. Замешались между воробьями и ну выспрашивать участливо:

— Чего, чего? Чего, чего? Чего с ним приключилось?

— Задыхается.

— Задыхается? А чего случилось? Отчего задыхается?

— Косточка в горле застряла.

И ласточки тотчас смекнули, что делать. Одни — быстрехонько по воду, другие давай из Шебова горла вытаскивать косточку. Но, так и не вытащив, попытались протолкнуть ее дальше. Удалось им это только тогда, когда воротились те ласточки, что отправились по воду. Они столько воды влили в Шебово горло, что, почитай, всего ею залили, прямо утопили в воде. Но зато помогло! Косточка проскользнула, и вот она уже у Шебо в брюшке.

— Видите, видите? — радовались ласточки. — Мы помогли, все-таки мы ему помогли.

— Только бы животом от воды не стал маяться, — с тревогой обронил Чилибулк.

— Я вам покажу «животом маяться»! — рассердился Шебо. — Ну-ка прочь от меня, хватит вам тут щебетать, не то как начну щебетать — своих не узнаете!

— Ах невежда! — обиделись ласточки. — Вот мы и получили за нашу службу! Нет чтоб сказать нам спасибо, он еще и оскорбляет нас.

— А вы чего хотите? Чего б вы хотели? Ведь со мной ничего не случилось, — завирал Шебо. — Я притворялся. Просто знать хотел, что вы будете делать.

— Как бы не так! «Притворялся»! — заметил Чилибулк.

— Да, притворялся, — повторил Шебо. — Жажда меня мучила, хотел, чтобы мне воды принесли.

— Не ври, не ври, не ври!

— Чего мне врать! Чем плохо, что во мне косточка? Вот она, вот она, — хлопнул он себя по пузечку, — тут она, в желудке, и теперь мне есть не придется. Теперь я никогда не буду голодный, вот потому я и съел ее.

— Ну, ну! Ты опять сочиняешь? Так мы тебе и поверили!

— Ну и не верьте, подумаешь! Косточка здесь, плавает в водичке, водичка журчит, а мне и думать о еде не надо, я ведь до конца жизни наелся. Это мне один воробей посоветовал. Да что воробей, — Шебо поправил себя, — то был учитель, даже еще поумней, чем учитель, потому что учил в такой школе, где воробьи на учителей учатся. Это был великий профессор! Его так и называли: «Великий профессор»! Он и меня учил. Мы с ним были товарищи. Душа в душу жили, рука об руку летали…

— Рука об руку? Хе-хе! Да ведь у тебя и руки-то нету, — подколол его молодой воробей.

— Дурак! Тогда она была у меня, — не дал сбить себя с толку Шебо. — Тогда у меня было две руки. И даже три, потому как одна рука была с ним общая: летали-то мы с ним рука об руку. А потом я тоже учил в этой школе.

— Фигушки, учил!

— Честное слово, учил. Я ведь тоже профессор. И был профессор, и есть профессор, потому-то у меня и пузо такое большое. А ну-ка покажите, у кого еще такое пузище?

— Не хватает мне еще своим пузом хвалиться! — ухмыльнулся Чилибулк. — Думаешь, интересно твой живот разглядывать? Но уж раз ты хвалишься и завираешь, скажи, чему ты там учил?

— Чему, чему? Ну чему я мог учить? Всему учил.

— Чему всему?

— Всему, ясно. Думаете, мне охота с такими дураками об этом беседовать?

— А пузо ты показываешь, знай его выставляешь. Тогда и руки покажи, покажи свои руки! Где они у тебя? Куда ты их дел?

— Какие руки?

— Ты ж говорил, что у тебя руки были? Куда ж ты их дел? Куда они подевались?

— Надо больно мне перед вами отчитываться! Ведь это были мои руки, что хотел, то с ними и сделал. Ну были у меня руки, а потом я их выбросил. На что они мне? У меня ведь крылья и ноги, зачем мне еще руки с собою таскать? Руки мне теперь ни к чему. Была б голова на месте! А моя голова дорогого стоит, кое-что в ней имеется. Не по рукам, а по голове узнается профессор.

— Голова как голова.

— Как бы не так! Для дурака все равно, потому что между дурными головами нет никакой разницы. Но у меня не только голова, у меня есть еще и живот! Вот он какой, поглядите! — Шебо вертелся то в одну, то в другую сторону, чтобы его живот все видели. — У кого еще такое брюшко? Кто хочет видеть профессорскую голову, а тем более профессорское брюшко, пускай хорошенько меня оглядит. Так! А теперь попробуйте сказать что-нибудь! Нечего сказать, да? А в этом брюшке еще и косточка. А раз там косточка, так с этого дня я уже ничего есть не буду, потому что у меня полнехонько в животе. Плевать мне теперь на мух. Отныне в упор их не вижу. А если и поймаю ненароком какую муху, враз ее отпущу. Пускай себе летает. А дурак пускай летает за ней.

— А зерно? — поинтересовались воробьи.

— Чего, чего?

— Зерно. А если зерно найдешь?