У порога

— Вот и хорошо, — подхватил Афанасьев, — что у нас имеется такой умный человек, как Николай Палыч! А раз эти условия вам были навязаны, так и нечего переживать по поводу их несоблюдения. Тем более, вторая сторона прекратила выполнение своих обязательств по инвестициям. Значит, ваше финансовое бремя существенно облегчится. Сейчас мы вам еще поможем, — плотоядно улыбнулся диктатор и подмигнул проклинающему всё и вся Мюллеру. — Давайте-ка, колитесь, кого вы там спонсируете за рубежами Отчизны? Только честно, как на духу. Все равно ведь проверим.

— Всего несколько европейских футбольных клубов, — проблеял несчастный агнец, волею судьбы брошенный в пасть к волкам.

— Название и сумма, потраченная за год, — насел на него Афанасьев, а Юрьев и Глазырев, как по команде вновь достали калькуляторы.

Алексей Борисович тяжко вздохнул, как приговоренный, ступивший на помост эшафота и, закатив к потолку свои белесые остзейские глаза начал медленно перечислять, уже не надеясь на благополучный исход для себя:

— Из наших — только «Зенит». Ему даем сорок пять миллионов долларов. Из заграничных: «Црвену Звезду» — три миллиона евро, «Шальке 04» — восемьдесят миллионов евро, «Челси» — сто десять миллионов евро. Вот, пожалуй, и всё, — тихо произнес он и скромно опустил свои глазки к столешнице.

— Ой, ли?! — не поверил Тучков, барабаня пальцами по столу, как конь копытами. — Про эти команды знаем и так. «Российский спорт» мы и без вас иногда почитываем. Вы нам международные околоспортивные организации назовите, — уже не просил, а требовал жандарм.

— Ах! Ну да, ну да, — спохватился Алексей Борисович. — Еще УЕФА и ФИФА.

— И сколько вы им отстегиваете?! — клацнул зубами Рудов, всем телом подавшись вперед.

— Двести двадцать — УЕФА, и двести пятьдесят — ФИФА, — прошелестел едва слышным голосом Мюллер.

— Ох…ть! — вырвалось у Юрьева помимо его воли непечатное и простонародное словечко.

— Итого, — хладнокровно подвел черту Глазырев, который привык иметь дело с суммами из многих нолей, — выходит, что-то около семисот сорока миллионов долларов.

— И это в то время, как у нас еще целые регионы не газифицированы, — поджал губы Афанасьев.

А Рудов не удержался и сорвавшись на фальцет воскликнул:

— Растратчики! Расстрелять к е…й матери!

И без того понурившийся Алексей Борисович, после предложения Начальника ГОУ14 еще сильней вжал голову в плечи, боясь даже лишний раз вздохнуть. Разведчики хранили мрачное молчание, и только Тучков недобро скалился, всем своим видом показывая, что готов расправиться с обвиняемым прямо не выходя из помещения.

— В общем, так, — резюмировал Афанасьев, наблюдая с интересом за полуобморочным состоянием представителя «Промгаза», — приказываю, действие всех уже заключенных контрактов на спонсирование — прекратить, новых контрактов — не заключать. Впрочем, — почесал он в задумчивости переносицу, — контракт с «Црвеной Звездой» можно и оставить, а наши все равно в футбол играть не умеют, зря только мяч пинают.

— Да, но если мы прекратим спонсировать грандов мирового футбола и откажемся от рекламной компании, то партнеры, впрочем, как и остальные биржевые игроки станут подозревать, что дела у нашей фирмы не совсем благополучны. А это, в свою очередь сыграет на руку тем, кто и так играет на понижение котировок наших акций, что в свою очередь скажется на её привлекательности в качестве инвестиционного объекта, — попробовал ухватиться за соломинку рациональности Алексей Борисович. — Стоимость активов нашего концерна с 2012-го года и так снизилась с трехсот миллиардов долларов до жалкой сотни. Теперь даже «Фейсбук» (социальная сеть, запрещенная на территории РФ, прим. автора) стоит дороже, чем мы.

Это сравнение, явно не понравилось главному финансисту страны и он, поморщившись, не замедлил отреагировать должным образом:

— Ваш «Фейсбук» — всего лишь непомерно раздутый мыльный пузырь, за которым ничегошеньки не стоит и он, рано или поздно лопнет с оглушительным звуком. И вы это знаете не хуже меня. А за вами стоят реальные и овеществленные активы, которые можно потрогать руками. Так что, сиюминутная конъюнктура биржевых «качелей» пусть вас не тревожит. Кому надо, те прекрасно знают реальное положение вещей. Признаюсь честно, — поджал министр губы, — вы меня порядком-таки удивили своими паническими настроениями. Не ожидал-с.

— Ладно, проехали с этим, — вновь вступил в разговор Афанасьев. — Так вот, то, что я сказал — было первое в череде ограничений. Теперь, второе. С этой минуты прекратить всяческое нецелевое расходование средств, направленное на ублажение вашего гипертрофированного тщеславия.

— с безжалостностью метронома отсчитывающего такты продолжил Афанасьев.

— Вы, про что? — пискнул Мюллер.