У порога мечты

Интересно, как отреагировали бы все в офисе, если бы увидели ее в таком виде? Она с облегчением вспомнила, что никогда больше не вернется туда, а значит, нечего об этом и думать. Та Саманта Ховард, которую они знали, умерла, но уже совсем скоро родится вновь, и впереди у нее будет новая, полная удивительно счастливых событий жизнь.

С трудом заставляя себя не отводить взгляда от обезображенного лица подруги, Лесли Мейз едва воспринимала доносившиеся до нее слова. Нет, она знала, конечно, от мистера Кингсли, что у Сэм сильно пострадало лицо, но то, что она увидела, не шло ни в какое сравнение с ее предположениями. Хорошенькая, как картинка, Лесли и раньше не могла понять, какие чувства испытывает некрасивая женщина. Но это! С этим, по ее мнению, вообще нельзя было жить. Едва она успела подумать об этом, как тут же, словно прочитав ее мысли, Саманта сама обратилась к ней с вопросом:

— Тебе действительно страшно смотреть на мое лицо, Лесли? Или ты думаешь, что я могу напугать Энни?

Лесли залилась краской и попыталась протестовать, но Саманта знаком попросила ее замолчать.

— Я знаю, что выгляжу ужасно, Лесли, но поверь, это ненадолго. Хочу сделать пластическую операцию, правда, на нее нужны очень большие деньги. Мне необходимо так много всего сделать, а доктор запретил мне пока выходить из дома. Я очень рассчитываю на твою помощь. Хочу продать дом, все свои акции и бабушкины серьги.

— Продать дом? — не веря своим ушам, воскликнула Лесли. — Да ты с ума сошла!

— Я вполне в своем уме, Лесли. У меня даже есть свидетельство на этот счет, выданное главой психиатрического отделения «Филадельфия хоспитэл». И поверь, я продала бы не только этот дом, но и свою душу, если бы это могло мне помочь. Я всю жизнь была самым некрасивым ребенком в школе, самой некрасивой студенткой в университете и самой некрасивой сотрудницей в медиа-холдинге «Энтерпрайсиз». Так неужели ты думаешь, что я смогу и дальше так жить, да еще и с этими жуткими шрамами на лице?

— Извини, Сэм, — пробормотала потрясенная ее вспышкой Лесли. — Конечно же я помогу, скажи только, что нужно сделать.

— Ну для начала купи мне что-нибудь поесть, — улыбнулась Саманта, — а потом я покажу тебе то, что отложила для тебя и Энни.

Скрыв лицо за густой вуалью, Саманта чувствовала себя словно отгороженной железным занавесом от окружающего мира. Сильно постройневшая за последние месяцы фигура в строгой темной юбке и синей шелковой блузке притягивала к себе множество мужских взглядов, но, вместо того чтобы впервые в жизни порадоваться этому, она только сильней раздражалась, поймав на себе очередной заинтересованный взгляд. «Хотела бы я знать, — усмехнулась она про себя, — сколько осталось бы желающих познакомиться со мной, если бы я подняла вуаль?»

До отлета оставалось еще полчаса, и она уже жалела, что не приехала в аэропорт перед самым окончанием регистрации на рейс. Но находиться в пустом и с сегодняшнего утра уже чужом для нее доме тоже не было сил, и, попрощавшись с Лесли и маленькой Энни, она уехала в аэропорт.

За время, прошедшее после выхода из больницы, она изменилась настолько, что порой сама себя не узнавала. Куда делись ее нерешительность и болезненная стеснительность? Куда подевались столь ненавистные ей с детства комплексы? Неужели для того, чтобы избавиться от них, нужно было стать еще большим уродом, чем прежде?

Она просмотрела кучу сайтов в Интернете, выяснила истинную стоимость серег и только тогда выступила с предложением о продаже. Ответ не заставил себя ждать, и вскоре она смогла уже перечислить на свой счет ровно двадцать пять тысяч долларов. Гораздо дольше пришлось провозиться с домом. Почти каждый день менеджер из агентства привозил к ней потенциальных покупателей, но только две недели назад она смогла наконец оформить сделку. Еще неделя ушла на всяческие формальности, и вот теперь она стоит в самом начале нового витка своей жизни и очень надеется на то, что в скором будущем сможет уже без содрогания смотреть на свое отражение.

В Сан-Франциско ее должен был встретить однокашник мистера Кингсли, к которому тот обратился с просьбой помочь бывшей пациентке. Мысленно повторяя слова, которые она скажет доктору при встрече, Саманта горячо надеялась, что он окажется именно тем человеком, который сможет помочь ей.

Самолет летел уже два часа, а она все никак не могла успокоиться. Волнение бурлило в ней, не давало думать ни о чем другом, кроме предстоящей встречи. Сейчас ее не тревожили даже воспоминания о последнем разговоре с матерью, когда та, получив вместо серег с изумрудами вежливый отказ, закатила жуткую истерику. С тех пор они не общались даже по телефону. Были еще неприятные воспоминания об уходе с работы, когда в качестве аргумента ей пришлось представить обезображенное шрамами лицо. Но и с этим она смогла справиться.