У порога великой тайны

Радиолярии — микроскопические простейшие, обитающие в теплых морских водах — играют большую роль в жизни океана. Ученые насчитали 4400 видов радиолярий. По форме эти организмы напоминают то звезду, то туфельку, то колокол, то ощетинившегося ежа. У радиолярий изящные тонкие скелетики.

Когда радиолярии отмирают, скелетики опускаются миллиардами на дно и образуют так называемый радиолярный ил, который служит пищей донным жителям океана. Если глубина больше пяти — шести тысяч метров, то скелетики, опускаясь, успевают раствориться в океанской воде.

Инфузории населяют, главным образом, пресные воды. Но и в океане их немало — около семисот видов. Живут они, как и радиолярии, в толще воды в тончайших прозрачных домиках, напоминающих бокалы, рюмки, стопки самой разнообразной формы. Инфузории и радиолярии обладают способностью светиться. Светятся у них капельки жирообразного вещества, включенные в протоплазму. Вместе с другими организмами радиолярии и жгутиковые создают тот светящийся ковер, который всегда поражал морских путешественников.

Ласковый, прогретый солнцем Неаполитанский залив полон жизни. В пробах воды Фаминцын быстро находит интересующие его организмы. Это те виды инфузорий и радиолярий, которые, подобно лишайникам, сожительствуют с одноклеточными водорослями. Изобретательность природы неистощима. Но Фаминцын не созерцатель. Присмотревшись к жизни инфузорий и радиолярий, он проводит над ними серию блестящих опытов. Это, в сущности, тончайшие хирургические операции. С помощью иглы ему удается под микроскопом отделить от инфузорий и радиолярий сросшиеся с ними водоросли. И насильственно разделенные создания продолжают развиваться уже в одиночку.

Но и эти блистательные неаполитанские опыты не удовлетворяют Фаминцына. Он разъединил сросшиеся организмы разных типов. Ну, а главная его цель — разделить и принудить развиваться в одиночку части растительной клетки, прежде всего хлорофилловое зерно.

Он терпит неудачу за неудачей, но вновь и вновь пытается достигнуть намеченной цели. И так до последнего дня жизни…

Мы должны представить себе клетку высшего растения с ядром и хлоропластами диаметром в тысячные доли миллиметра, клетку с ее тончайшей, сложнейшей организацией живого вещества, чтобы понять, какую непомерную тяжесть взвалил на свои плечи ученый. Да ведь и микроскопическая техника того времени кажется нынешним экспериментаторам допотопной.

Наука не подтвердила идеи Фаминцына о развитии органического мира путем симбиоза, сожительства организмов.

И даже если бы Андрею Сергеевичу удалось выделить и отдельно выращивать хлорофилловые зерна, — все равно это бы еще не доказывало, что в минувшие эпохи части клетки жили как самостоятельные наипростейшие организмы. Современная наука считает клетку простейшей единицей строения организма. Живое тело растительной клетки, именуемое протопластом, включает в себя протоплазму, ядро, пластиды и хондриосомы; все эти органоиды клетки обладают жизненными свойствами не в одиночку, а во взаимодействии.

Но ценность многолетних упорных исканий Андрея Сергеевича Фаминцына огромна. Он вторгся в самые недра живой клетки. Он накопил для последующих поколений ученых огромный опытный материал и пробудил интерес к изучению клетки. А ведь самые сокровенные тайны живой клетки не раскрыты и по сей день.

Развитие науки сравнивают иногда с живой лестницей: каждый исследователь становится на плечи своему предшественнику. Высокая, плечистая фигура Фаминцына поддерживает тех ученых, которые ныне штурмуют недра живой клетки, шаг за шагом овладевая ее твердынями.

7

Петербург заложен в сыром и темноватом углу европейского континента. Не оттого ли в этом городе народилось столько блистательных идей, связанных с электрическим светом?

Тут Ломоносов и его друг Рихман проводили свои безумно смелые опыты с молнией, стоившие Рихману жизни. Тут Петров зажег первую электрическую дугу. Тут Якоби, еще в те времена, когда все города Европы освещались газом, установил на башне Адмиралтейства «электрическое солнце» — лампу с электрической дугой. Тут работал создатель «электрической свечи» — Яблочков.

Когда Фаминцын в шестидесятые годы принялся выращивать при искусственном освещении кресс-салат и спирогиру, то об электрическом освещении и в России и в Западной Европе только мечтали. Да и керосиновые лампы, которыми пользовался Андрей Сергеевич, в сущности, были новинкой: керосин стали добывать из нефти в пятидесятые годы XIX столетия.

Но не прошло и десятилетия после первых опытов Фаминцына со спирогирой, как на одной из петербургских улиц — неподалеку от Смольного, на Песках — зажглись лампы накаливания. Российская Академия наук присудила вскоре создателю лампы накаливания Александру Николаевичу Лодыгину Ломоносовскую премию. Электрическое освещение стало явью…