У ПРУДА

Так вот, походил, говорит, походил по дому, — всё смотрел. Долго всё смотрел. Потом подошёл к Кириллу и серьёзно так, говорит.

— А ты бы не хотел продать несколько картин? Рамы я сам подберу.

Забрал с собой несколько, не помню сколько. Через некоторое время приехал, и деньги Кириллу подаёт. А он матери. Ирина говорит: “Я посмотрела и ахнула! Мне говорит, три месяца работать надо за такие деньги”. Дядя у него ещё попросил несколько картин. А потом, показал ему папку какую-то, долго объяснял, и спросил, может ли он иллюстрации какие-то сделать. Дядя у него в агентстве каком-то работает, или в издательстве, — не запомнила я. Кирилл согласился, только с условием, что будет делать только то, что понравится. Дядя ему сказа тогда, что если дело пойдёт, работой его завалит. А он привык больше — живопись. Ну, давай, попьём чайку. Садись. Садись!

— С ребятишками мало гуляет, — отхлебнув, продолжила бабушка. — Один портрет у него дома висит. Мамин. Я его спросила как-то: “Кирюша, мама у тебя на портрете очень хорошо получилась, лучше, чем на фото, только она нерадостная какая-то”. А он мне говорит: “ Я бы хотел её, тётя Варя, радостной сделать, только не знаю как…”. Вот и получается, Катенька, что он мамину печаль с собой носит.

Катя медленно поднялась со стула, дошла до двери.

— Бабушка, я в саду погуляю, поделаю что-нибудь. …Может, полить что надо?

— Сходи, сходи, погуляй. Можешь и полить. Увидишь что, подсохло, то и полей!

Часы беспощадно отмеряли время, звонко пробив пять раз. Внучка вернулась их сада повеселевшей.

— Бабушка, у тебя лейка худая, из-под рыльца течет!.. А цветы так пахнут, так пахнут! Аромат такой! А у нас дома некуда посадить, только на балконе… А на подоконнике зимой, не пахнут совсем, — тараторила довольная девушка, вертясь у зеркала.

— Да, старая лейка, прохудилась совсем, — согласилась бабушка, поглядывая на внучку.

Катя всё вертелась у зеркала, расправляя на себе новую кофточку, поворачиваясь, то одним боком, то другим.

— Смотри, дырку в полу провертишь!

— Ха — ха — ха! — донеслось из комнаты.

Кирилл уже давно подошёл к дому, но стоял за кустом сирени, вне видимости. То ли волнуясь, то ли считая, что вечер ещё не наступил, никак не решался подойти к окнам. В уме он выстраивал, как и что скажет при встрече с Катей, но путного ничего не выходило. Он всё боялся, что она выйдет на крыльцо, и скажет, что-нибудь вроде: — “Ну, что тебе ещё?” Если вообще выйдет… Вконец замучив себя сомнениями, он кашлянул, прочищая горло, и решительно зашагал к дому, но, подойдя к самым окнам ноги, как-то отяжелели, и Кирилл сев на скамейку, и решил просто ждать.

— А вот, и Кирюша подошёл! — увидев через окно первой, сообщила бабушка.

— Где?

— Так вон, на скамеечке сидит, ветку грызёт! — весело пропела баба Варя.

Катя несмело подошла к двери, остановилась, нерешительно посмотрев в бабушкину сторону.

— Ну, я пойду, бабушка…

— Беги, беги, стрекоза!

Девушка похлопала себя несколько раз по щекам и открыла дверь.

ВЕЧЕР.

Она вышла на крыльцо и, не поднимая глаз, подошла к ступенькам лесенки. Кирилл, медленно поднимался со скамейки, так же медленно, набирал в себя воздух. Взявшись двумя руками за поручни, и отпустив одну ногу на ступеньку, Катя подняла ресницы, и тут же замерла на месте. Опять этот взгляд… Ей показалось, что он видит её насквозь, видит, — что она думает сейчас, видит даже то, что она о себе ещё не знает. Она неуютно поёжилась, но отвести глаз уже не смогла. Время остановилось…

Первым придя в себя, и путая все заготовленные с трудом фразы, Кирилл сбивчиво заговорил.

— Катя, я… Ты извини… У меня и в мыслях не было… Я и не думал, там… Ну, в общем…

— …Я знаю! — вдруг вырвалось у девушки.

— Ты сильно испугалась?

— Я? — Катя открыла рот, что бы сказать что-нибудь, типа, — “Ну вот ещё!”, или — “Совсем нет”, но вдруг внутри, всплыли как-то, недавние слова бабушки Вари: — “ А слово, Катенька, силу великую имеет, если искренне произнесено…”.

— Не успела, наверное…, только потом, уже не берегу…, испугалась чего-то, — просто, и чуть-чуть взволнованно, сами потекли слова.

— Плавать ведь я не умею… — виновато добавила она.

— Хочешь, я научу? — выскочило у парня.

— В пруду? — звонка засмеялась она, прикрывая рот ладошкой.

Как камень свалился с плеч у Кирилла, напряжение упало, и он глубоко выдохнул воздух. Открыто улыбаясь, вытер со лба пот.

— Нет! …Зачем в пруду! — увереннее заговорил он, — здесь речка есть, красивая такая, омуты, перекаты, песочек там… и вода чистая!

— Что-то в воду мне сегодня, уже не хочется, — продолжая смеяться, простодушно заявила Катя.

Кирилл, наконец, сдвинулся с места, подошёл вплотную к крыльцу и поднял голову. Девушка сверху смотрела на него доверчивым взглядом, продолжая улыбаться.

— Можно и не в воду. Здесь везде красиво. Неподалёку — бор сосновый. Там земляника есть! Хочешь, покажу?

— Хочу!

Бабушка Варя ближе подошла к окну, и, с какой-то ностальгической улыбкой любовалась на молодых, близких ей людей. Она видела, как юноша протянул внучке руку ладонью вверх, а она медленно вложила в неё, свои длинные белые пальцы.

— Идем?

— Идём…