У рифов Армагеддона

— Не прогулка в парке, нет, — признал Кайлеб. — С другой стороны, предполагая, что мы могли бы и без тебя узнать, что они будут проходить по южному маршруту, у нас всё равно был бы неплохой шанс. Они захотят оставаться рядом с побережьем, по крайней мере, пока они не пройдут к югу от Земли Триона, и это могло бы сказать нам, где их найти. Со шхунами, которые будут осуществлять нашу разведку, мы могли бы покрыть чертовски много прибрежных вод, Мерлин. — Он покачал головой. — Я полностью намерен максимально использовать возможности твоих видений, но ты уже сделал самое главное, сказав нам, что они двигаются и каким курсом они, вероятно, последуют.

— Я надеюсь, что этого будет достаточно, — сказал Мерлин рассудительно.

— Ну, это зависит от нас, не так ли? — показал Кайлеб свои зубы. — Даже без галеонов и новой артиллерии, они бы столкнулись с сопротивлением. Как бы то ни было, я думаю, что я могу смело предсказать, что победа это будет или поражение, они не будут наслаждаться своим летним путешествием.

Мерлин на мгновение вернул ему напряжённую, скудную усмешку, затем снова стал серьёзным.

— Кайлеб, я хочу попросить тебя об одолжении.

— Одолжении? — Кайлеб склонил голову. — Это звучит зловеще. Что за одолжение?

— У меня есть некоторое… снаряжение, которое я бы хотел, чтобы ты использовал.

— Какого рода снаряжение?

— Новая кираса и кольчуга. И новый меч. И я хотел бы ещё запихнуть твоего отца в новую броню.

Лицо Кайлеба перестало что-то выражать, и Мерлин внутри себя напрягся. Кайлеб, возможно, принял его сверх-человеческие способности, но может ли он — и желает ли — принять ещё и это?

Мерлин долго и упорно думал, прежде чем сделать это предложение. Сам он был, если не неразрушим, то, по крайней мере, очень и очень тяжело уничтожаем. Его тело ПИКА было не просто построено из невероятно жёсткой синтетики, но и содержало существенные возможности самовосстановления на основе нанотехнологий. Очень малое количество из нынешнего поколения сэйфхолдийского оружия могло реально надеяться на причинение ему сокрушительного ущерба. Прямое попадание пушечного ядра, несомненно, могло оторвать конечность или даже голову, но, хотя это могло бы быть неудобно, это не «убило» бы его. Даже прямое попадание из тяжёлой пушки не могло существенно повредить его «мозг», и пока его электростанция оставалась нетронутой — а она была защищена толстой оболочкой из легированной стали — и до тех пор, пока его наниты имели доступ к основным видам сырья (и много-много времени), они могли буквально перестроить его с нуля.

Но его друзья, а не было никакого смысла притворяться, что эти люди не стали именно ими, были гораздо более хрупкими, чем он. Он принял своё потенциальное бессмертие, когда впервые проснулся в пещере Нимуэ и понял, кем он был. Но пока он не сблизился с Кайлебом, Хааральдом, Серой Гаванью — всеми остальными черисийцами, которых он узнал и начал уважать — он не понимал, насколько болезненным может быть бессмертие. Даже теперь, он знал, что ощутил только потенциал этой боли. На протяжении веков, если бы он преуспел с миссией Нимуэ, он бы познакомился с этой действительностью, но пока он не торопился постигать её.

Даже если это не было решающим фактором — а это было; он был слишком честен с самим собой, чтобы отрицать это — он также понял, насколько важны Хааральд и Кайлеб для выполнения этой миссии. Ему чрезвычайно повезло встретить короля и кронпринца, достаточно образованных и умственно гибких — и достаточно осведомлённых о своих обязанностях перед своим королевством — чтобы принять то, что он им предложил. Даже с самой хладнокровной точки зрения, он не мог позволить себе потерять их.

Поэтому он поручил Сычу использовать производственный блок в Пещере Нимуэ, чтобы изготовить точные дубликаты личных доспехов Кайлеба и Хааральда. Кроме этого, вместо лучшей стали, которую могли изготовить на Сэйфхолде, эта броня была сделана из легированной. Никакой клинок или пуля не могли пробить её. В самом деле, она смогла бы выдержать даже пушечное ядро, хотя кинетическая передача энергии удара от чего-то подобного, несомненно, убила бы её владельца.

Он уже заменил свои собственные доспехи, выданные ему Королевской Гвардией. Не потому, что он нуждался в этом, чтобы остаться в живых, но чтобы избежать каких-то неловких вопросов о том, почему это не нужно. Было бы намного легче объяснить — или отмахнуться — что пуля не смогла пробить его нагрудник, когда она должна была это сделать, чем объяснить, почему рана, которую эта самая пуля оставила в его торсе, не кровоточила.

Но теперь он просил Кайлеба принять то, о чём принц должен был подумать, как о «сверхъестественных» доспехах. И, хотя он мог гибко мыслить, Кайлеб всё ещё был продуктом культуры и религии, которая систематически программировала своих членов на протяжении веков на то, чтобы отвергать «запрещённые» знания под страхом вечного проклятия.

Несколько секунд между ними висела тишина, а затем Кайлеб криво улыбнулся.