У Ромео нет сердца

Кто такая Маринка для меня? — в который раз спрашиваю я себя. Просто бывшая одноклассница, когда-то обратившая на меня внимание… Девчонка, с которой я дружила несколько школьных лет. Мы не испытывали друг к другу какой-то особой близости, преданности, любви. Но при этом мне всегда казалось, что между нами существует какая-то связь. Я и сейчас это чувствую…

— Привет! Марин, это я.

— Я вижу… Привет!

— У нас беда — Димка пропал. Звоню от полной безнадеги, на всякий случай. Может, ты чего знаешь…

— Ничего себе, — кажется, она искренне расстроилась. — Он звонил мне сегодня. Только я ничего не поняла.

— В смысле, звонил?

— Ну, мне показалось, что это был он… сначала раздалось какое-то бормотанье, хотела уже повесить трубку, но вдруг услышала свое имя. И тогда поняла, что это Димка. Еще он о каких-то динозаврах говорил. Я подумала, что он хочет меня пригласить в кино. Помнишь, мы в кино тогда ходили?

— Да. А давно звонил?

— Утром. Кстати, полчаса назад Ирка звонила, тоже о нем спрашивала. Я была удивлена…

— Про динозавров ей говорила?

— А? Да. Она вообще какая-то странная была, словно под кайфом. Расспрашивала сначала о тебе, потом о Димке. Ну, ты знаешь ее напор…

— Думаю, что он в кинотеатре. Ждет тебя. Ладно, я побежала.

— Слушай, я бы поехала с тобой, но у меня сейчас реально нет времени. Честно, — оправдывается она. — Совсем нет.

— Понимаю, — говорю я. — Спасибо.

Ну, вот… мое «все будет хорошо» сработало, теперь ясно, где его искать… Я натягиваю джинсы и вновь включаю эмоции. Бежать, бежать. Откуда вновь взялось это ощущение сопричастности чужим переживаниям, чужой беде? Я долго усиленно работала над тем, чтобы быть независимой от своих чувств, не вестись на чужие обиды и страх. И вот… ситуация с Димкой. Но брат — это святое. Он вне подобных игр…

* * *

Димка сидит за тем самым столиком, что приютил нас почти год назад вместе с Кириллом и Мариной. Со стороны его можно принять за студента. Модное кепи, подаренное ему Маринкой на день рождения, шелковая рубашка и узкие джинсы, которые я привезла ему из Италии. Надо же… на свидание принарядился…

— Ты чего грустишь? — спрашивает Ирина, настойчиво заглядывая Димке в глаза.

Ее спортивную фигуру обтягивает модное платье, благодаря чему попа беззастенчиво демонстрирует все свои изгибы. Кажется, будто хозяйка этого богатства находится не в кинотеатре рядом с больным парнем, а позирует в фотостудии. Еще пара шагов к столику — и я понимаю, что правильно уловила суть происходящего. В противоположном углу кафе стоит видеокамера, перед которой Ирина разыгрывает свой трогательный спектакль.

— О, а вот и она! Смотри, — она говорит с Димкой, как с маленьким ребенком. — Я же тебе говорила, что сестра обязательно придет.

— Вы устроили шоу из того, что для шоу не предназначено…

Я делаю глупость, начинаю не с вопроса, с утверждения — и все говорю, говорю, говорю, красная от волнения и жары, уже не контролируя себя. Я не даю Ирине сказать ни слова, впрочем, она и не пытается. Только под конец моего феерического выступления спокойно произносит:

— Все твои эмоции теперь на видео. Если ты завтра мне не поможешь, мало тебе не покажется. Думаю, очередной скандал с братом тебе ни к чему. И ты, как умная девочка, это прекрасно понимаешь.

Я не отвечаю, слишком ненавижу себя за то, что сама разыграла этот драматический спектакль и не смогла остановиться. Уходя, она бросает мне через плечо:

— Жду тебя завтра на студии. Расскажешь всем, что вы с Кириллом встречались и что ты его очень любишь, чтобы эта сучка не вякала. Позже позвоню и все объясню.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что киносъемка точно окончена, затем ставлю стул ближе к Димке и сажусь. Он ни на кого не глядит и никого не видит. Кажется, он находится в какой-то иной жизни, совсем не похожей на ту суету, что нас окружает… Я смотрю в окно. В нашей обычной, безумной жизни наступает вечер. Поток машин медленно редеет, как туман после дождя. Очень не хочется идти домой. Вот так бы сидеть и сидеть вместе с Димкой в ожидании Марка и Маринки.

* * *

Утром я просыпаюсь с мыслью, что мир выходит далеко за рамки того, что видят мои глаза. Ночью мне приснился орангутанг. Да-да, еще и стал моим парнем. Почему орангутанг? Кто его знает… во сне этот вопрос мне в голову не приходил, но только я открыла глаза, как фраза из двух слов прочно засела в моем сознании: «Возможно все». Даже парень-орангутанг не так уж нереален…

Теперь, подставляя тело под струи воды, я вновь испытываю подобное ощущение. Ничего невозможного нет. Герой моих девичьих грез, рыцарь печального образа — ждет меня… И что же я… неужели не смогу отделаться от этой тетки, чтобы начать все с чистого листа? В конце концов, я никому ничего не должна. Просто пойду и скажу, что мы ездили в Верону, а выводы пусть делают сами. Я готова на все что угодно, лишь бы они никогда больше не доставали меня, Марка и Димку.

— Ну, что… ты готова?

Ирина звонит мне, как только я выхожу из душа. В ее голосе больше нет надменности и заносчивости, она полна энергии и юношеского оптимизма. Сегодня на ее фоне я кажусь себе старухой.