У рыбацкого костра

Этим летом как-то сидел я напротив села Фэлэштоака на берегу речушки Мяжлов недалеко от слияния ее с рекой Арджеш. День был полон томительного покоя. Ни малейшего дуновения ветерка. В воде, как в зеркале, отражался растущий на берегу лес. Камыш замер. Оцепенев от полуденного зноя, замолкли птицы в лесу. Лягушки прекратили свой концерт, только изредка какая- нибудь квакнет, да и то как-то вяло, неуверенно, и сразу же опять наступает абсолютная тишина. Даже эхо не разносилось в застывшем воздухе. Равнодушный поплавбк целыми часами не менял своего положения. Во всем была какая-то сонная одурь. В расслабленном теле - апатия ко всему, движения замедленные, словно сквозь вату доходили редкие звуки дремлющей природы: не спишь, но и не бодрствуешь. Мысли витали где-то далеко.

Некоторых рыболовов раздражают подобные дни, лишающие их волнений и переживаний, которых они ожидали в течение недели. Признаюсь, что иногда они раздражают и меня. Однако я всегда стараюсь отыскать привлекательную сторону в этой неблагоприятной для рыбной ловли обстановке. Столько интересного можно увидеть, понаблюдать, узнать… Вот муравей изо всех сил старается перенести добычу в четыре-пять раз больше, чем он сам. Занятно смотреть на его бесчисленные маневры, на его старания продвинуть свою добычу еще хотя бы на два-три миллиметра. Неожиданно белокрылая чайка, как стрела, разрезает воздух, ее стремительное падение заканчивается точно у поверхности воды, взлетает она уже с рыбкой в клюве. Высоко в небе спокойно кружит ястреб, а встревоженные воробьи внизу подняли страшный гам… Спокойно течет вода, чуть шевеля листок кувшинки - естественную колыбель небольшой лягушки, которая сейчас потихоньку, осторожно взбирается на него, чтобы погреться на солнышке и поохотиться за комарами. Стараясь не двигаться, напряженно наблюдаю за ее поведением. Из учебника зоологии знаю почти все, что должен знать каждый школьник, и все же любопытство прибавляет мне терпения. Наблюдения меня захватывают. Вдруг, в какую-то ничтожную долю секунды, крошечный язычок лягушки стремительно выбрасывается вперед и возвращается обратно, напоминая маленькую рогатку, и видны даже еле заметные движения заглатывания добычи. И в то же время лягушка сидит совершенно неподвижно, чудесно маскируясь на зеленом фоне листка кувшинки. Все эти наблюдения меня успокаивают, и вечером, когда я возвращаюсь домой без единой рыбешки, у меня нет повода считать день потерянным.

В этот день я сидел укрывшись под тенью ивы. Время от времени надоедливо зудел комар. На необъятном ясном летнем небе плыло громадное пушистое облако, без конца менявшее форму, то растекаясь, то вновь соединяясь и создавая самые фантастические очертания; вспоминая детство, я старался угадать, на что похоже это далекое, одиноко плывущее в небе облако. С удовольствием углубившись в эту вполне серьезную игру, я забыл обо всем, нервы мои успокоились.

Вдруг слышу неторопливые шаги. И сразу же тягучий, скучный голос:

- Мокнет в воде! (Тягучие гласные звучали как-то тоскливо, почти болезненно.)

Вздрогнув, я посмотрел на человека, остановившегося напротив меня и устремившего взгляд на расставленные мною удочки. Это был высокий стройный мужчина средних лет. Парусиновый костюм, сшитый специально для рыбной ловли (карманы на груди, широкий карман посередине, боковые карманы, карманы сзади, и все на молниях), белая полотняная шапочка, вроде тех, какие носят дети и няни, китайские теннисные брюки. В руках тонкая бамбуковая удочка с очень тонкой леской и крошечным поплавком.

Я не ответил. Он добавил:

- Не клюнет! Нет!

Я пожал плечами.

- Мокнет в воде! (Я не знал, к чему это относится: к червяку, крючку, леске, поплавку…)

Он пошел дальше по тропинке вдоль реки, обращаясь, вероятно, к другим рыболовам с теми же словами, проникнутыми грустным чувством безнадежности.

Потом не раз я встречался на рыбалке с этим человеком.

Будучи во всем остальном похож на остальных, в рыбной ловле он был неисправимым скептиком. Судите сами. Когда он в воскресное утро чуть с вот отправляется на станцию, его настроение сразу меняется. С кислым выражением лица он смотрит на небо, которого еще не видно из-за темноты, и с мрачной убежденностью утверждает:

- Ничего у нас не получится.

Поезд отправляется; рыболовы рассказывают о своих прошлых удачах и особенно нахваливают водоем, на который едут. Он один сидит нахмурившись и время от времени бормочет мрачно, почти зловеще:

- Сказки! В нем давно уже нет никакой рыбы.

- Что вы говорите! Неделю тому назад я поймал там два килограмма плотвы! - возражает один из рыболовов.

- Когда? Неделю тому назад? Ну, знаете… (Весь его внешний вид является классическим выражением сомнения.)

Вот и река. Все спешат занять хорошие места. Он идет не спеша, и в его жестах, в его вялых движениях, в худом, удрученном лице столько скуки, подавленности, что стараешься поскорее уйти от него, чтобы не испортил настроение с самого утра.