У самого Черного моря. Книга III

В ночь на 12 мая немецкое командование пыталось эвакуировать остатки своих войск с мыса Херсонес. Оно намечало под прикрытием арьергардов начать отход с занимаемого рубежа 12 мая в 4 часа. Но в 3 часа ночи наши войска перешли в наступление, прорвали оборонительные позиции противника и в 12 часов дня завершили разгром вражеской группировки в Крыму.

Подошедший с запада для спасения немецких войск караван судов атаками авиации во взаимодействии с артиллерией не был допущен к берегу.

Последняя эвакуация вражеских войск с полуострова была сорвана.

Этого было мало — сбросить фашистов в море. Каждый из нас помнил приказ командования: «Преследовать раненого фашистского зверя по пятам и добить его…»

Такое означало: ни один транспорт с бежавшими морем гитлеровцами не должен был уйти. Ведь те, кто спасается, завтра появятся на других фронтах.

Этим жил каждый летчик. И как-то «разделить» нашу работу было почти невозможно: все рода авиации действовали одновременно, в теснейшем контакте. Наши «яки» прикрывали штурмовики и бомбардировщики. Но и сами истребители то и дело, в зависимости от обстановки, становились штурмовиками.

Зло и отчаянно работали летчики. Сводки едва поспевали за событиями:

«…авиацией и кораблями Черноморского флота с 8 апреля по 19 мая потоплено с войсками и военными грузами противника: транспортов — 69, быстроходных десантных барж — 56, сторожевых кораблей — 2, канонерских лодок — 2, тральщиков — 3, сторожевых катеров — 27 и других судов — 32. Всего потоплено за это время 191 судно».

* * *

Моторист Григорий Вязов любил Маяковского. С аэродрома на аэродром кочевал в его вещевом мешке потрепанный томик стихов поэта.

Читал Григорий стихи всегда не вслух. А тут после ужина вдруг разошелся:

— Послушайте, ребята, Маяковского. Вот дает! Прямо о сегодняшнем дне!

— Давай!

Григорий начал с пафосом:

…Бегут
по Севастополю
к дымящим пароходам.
За день подметок стопали,
как за год похода.
На рейде транспорты и транспорточки,
драки, крики, ругня, мотня —
бегут добровольцы, задрав порточки, —
чистая публика и солдатня.
Наши наседали, крыли по трапам,
кашей грузился последний эшелон…

Дружный хохот перебил читавшего.

— А действительно, словно сегодня написано!

— Только фашистам сейчас не до роялей и канареек. Головы бы унести!

— Да и кадетов нет.

— Ничего, всякие там полицаи и бургомистры сойдут за кадетов!

— В стенгазету это надо!..

— Гриша, читай дальше!

Вязов, довольный успехом, деланно хмурился:

— Сами же перебиваете, а говорите — «читай»!

— Не ходи на виражах! Продолжай!

— Хорошо.

…идут от Джанкоя,
сыпятся с Симферополя,
перебивая пуль разговор,
знаменами бой овевая,
с красными вместе спускается с гор
песня боевая.
Не гнулась, когда пулеметом крошило,
вставала, бесстрашная, в дожде-свинце:
«И с нами Ворошилов, первый красный офицер».
Слушают пушки, морские ведьмы.
У-ле-петывая во винты во все.
Как сыпется с гор
— «готовы умереть мы
за Эс Эс Эс Эр!»

Летчики аплодировали, кричали, смеялись.

— Повторяется история-то, Михаил Васильевич, — подошел ко мне Гриб.

— А как же иначе!

— Недоучли гитлеровцы опыт прошлого.

— В школе их плохо учили.

— Не знаю… Другому их учили: убивать, жечь, грабить.

* * *

В дни героической борьбы за освобождение Крыма, Севастополя от утренней и до вечерней зари воздух был наполнен грозным рокотом моторов. Одни экипажи наших бомбардировщиков уходили, другие возвращались с боевого задания.

Враг прилагал все усилия, чтобы удрать из Крыма. Из севастопольских бухт ежедневно выходили фашистские транспорты и баржи, нагруженные солдатами, офицерами и техникой. Но бдительно несли свою вахту черноморские летчики.

В боях за полное освобождение Крыма, за выполнение приказа командования — топить каждый корабль, каждый транспорт врага, наши гвардейцы проявили беспримерное геройство, показали свое возросшее летное искусство.

Офицеры Ильин, Проявченко, Мейев, Либерман, Тарасов и Гоголев десятки раз водили своих подчиненных на бомбовые удары.

Группа самолетов под командованием Героя Советского Союза Ильина застигла в море вражеский караван, вышедший ночью из Севастополя. Еще на подходе к цели наши самолеты были встречены сильным заградительным зенитным огнем. Ильин мастерским маневром прорвался к транспорту противника водоизмещением в 2500 тонн и сбросил бомбы. Транспорт от прямого попадания бомб загорелся и затонул.