У самого Черного моря. Книга III

Заслушав сообщение капитана Зубкова о героической смерти экипажа старшего лейтенанта Евстифеева, в состав которого входил секретарь лейтенант Громов, общее комсомольское собрание выражает глубокую скорбь по случаю гибели нашего секретаря и друга. Проклятые гитлеровские разбойники вырвали из наших рядов отважного борца и авторитетного руководителя, до конца преданного коммуниста, секретаря комсомольской организации. Поклянемся отомстить за смерть своих товарищей.

Будем бить врага так же метко, как Громов. Сохраним же о нем светлую память в наших сердцах и понесем ее как знамя смертельной ненависти к врагу, как знамя окончательной победы над врагом.

Комсомольское собрание предлагает написать лозунг на одном из боевых самолетов: „Отомстим за товарища Громова!“»

Голосовали молча. Молча и расходились. А через полчаса их машины уже выруливали на старт.

Я не позавидовал тем фашистским летчикам, которые встретятся им в этом полете…

* * *

Солнце палило немилосердно. Травы пожухли, и все поле подернулось пепельным белесым цветом.

Даже фюзеляжи самолетов, казалось, раскалились докрасна: дюраль жег пальцы.

Спасительная тень — только под крылом. Но разве под ним спрячешься, если ты не один, и не двое… Гимнастерки взмокли. На лицах — крупные капли пота.

— Пожалуй, начнем! — капитан Демидов жестом подзывает лейтенанта Нужина. — Давай карту.

Карту расстилают прямо на земле.

Летчики усаживаются кружком.

— Вот так орлы… — в голосе Демидова озабоченность. — Штурмовка на этот раз серьезная. Будем бить по кораблям в водах Дуная. Здесь и здесь… — Карандаш стремительно летает по карте.

— Что известно о зенитной обороне?

— У холмов — батарея. Это точно. Но точно и то, что такие «объекты», как Дунай, одной батареей не охраняются. Значит, встретим еще что-нибудь. Замаскированное, а потому, видимо, и не обнаруженное… Еще вопросы есть?

— Вопросы будут на месте. — Нужин поднимается с земли. — Только решать их придется самим.

— А ты с Гитлером посоветуйся. На крайний случай — с Герингом.

— Пробовал. Не соединяют. Обюрократились, сволочи. Я им лично «пожалуюсь». Когда в Берлин приду!

— Вот-вот. Наведи у них там порядок.

— Сегодня и начнем «наводить»…

Давыдов улыбнулся. Это хорошо, что у ребят перед полетом отличное настроение. А шутки? Это не беззаботность. Без шуток в их деле нельзя. Скорби на войне и так хватает.

— За штурмовики, хлопцы, головой отвечаете!

— А мы всегда головой отвечаем…

Вот тяжело нагруженные штурмовики поднялись в воздух. Через считанные секунды стартовали «яки». Построились в боевой ордер. Истребители на сей раз вели Локинский и Кологривов.

Под крылом блеснула широкая гладь Дуная. «Куда же делись корабли?» — озабоченно думает Локинский.

— Шеф, смотри — они у пирсов замаскировались! — в наушниках голос Кологривова.

Локинский уже сам различает сторожевики, катера, баржи. Неуклюжим сундуком в них вклинилась землечерпалка.

— Начинайте!..

Первая волна штурмовиков проходит над кромкой берега.

И сразу — взрывы, огонь, дым.

— Следи за воздухом! — Локинский знает, что и Кологривову «не терпится». Но они договорились атаковать «по очереди». Конечно, ежели «мессеры» не появятся.

Три баржи пылают. Это поработали штурмовики Давыдова.

Локинский бьет по катеру. Тот вспыхивает костром.

Но в воздухе — гроздья огня: опомнившиеся фашистские зенитчики вступили в дело. Но ненадолго. Вот над их батареей взлметнулись взрывы.

«Молодец Кологривов, — благодарно думает Лакинский. — В самое время ударил: вторая шестерка „илов“, которую вел Нужин, уже заходит на цель».

Землечерпалка вдруг начинает чадить и через мгновение выбрасывает высокий сноп искр. Горящие катера расползаются по реке. С их бортов прыгают в воду солдаты.

— Кто атаковал катера? — не удерживается Локинский. — Отлично сработано!

— Молодежь! — В голосе ведущего — гордость: Сандбаталов, Еремин, Иванов…

— Пора домой…

— Вроде бы дело сделано…

Самолеты круто отворачивают от Дуная.

* * *

Нет безымянных штурмовиков. За ними — подвиг. За ними имена героев. Вот они: Локинский, Кологривов, Давыдов, Нужин, Иванов, Сандбаталов, Еремин, Новиков, Шакиров, Косихин, Дойников, Петрищев. И только еще начинающие свой ратный труд — Алексеев, Понамарев, Козлов. Это их работа: 2 БДБ были сильно повреждены, уничтожено до сотни вражеских солдат и офицеров. После первого же захода большой транспорт, стоявший в порту, катер и баржа врага были подожжены прямыми попаданиями бомб. На берегу вспыхнуло четыре больших пожара.

Так шла по земле наша месть. За товарищей, сгоревших в небе. За руины, оставшиеся за спиной, за развалины освобожденных городов. За безмерное горе народное…

Друзья комсорга Игоря Громова не бросали слов на ветер. Где бы ни проходили наши самолеты, они несли на крыльях своих возмездие.

Где зимуют раки

Ведущий второй пары Николай Петров вышел из боя в самом его начале: пушечная очередь «мессера» распорола бензобаки, штурмовик вспыхнул как факел. К счастью, летчику удалось выброситься на парашюте. Впоследствии он рассказал: