У шоссейной дороги

…И вот я, проездив две недели, снова дома. Почти посредине ограды стоит ходок. Короб наполнен свежескошенной травой. К нему привязан Серко. Он с аппетитом жует корм, помахивая хвостом. Серко узнал меня и тихо заржал, высоко вздернув голову. Кузьма Власович сидел под навесом. Оглянулся. Он, видно, недавно приехал с пасеки, выпряг лошадь и присел отдохнуть.

— А, Иван Петрович. Здравствуй! — Он поднялся и заковылял навстречу. — Заждался я. Один вот. Тоня перебралась в город. Насовсем.

Он помолчал.

— И знаешь, Марина тоже уехала куда-то.

— Как уехала?

— Ну, взяла чемодан и улетела. На курсы послали. Говорят, в Свердловск.

— Значит, я теперь не скоро увижу ее?

Кузьма Власович сочувственно пожал плечами:

— Не видал ее. Не знаю, когда вернется. Все время на пасеке был.

Утром я пошел к начальнику производственного управления сельского хозяйства, рассказал ему о своей поездке. Я положил перед ним проектную документацию Липецкого пчелокомплекса и тетрадь с подробными записями.

— Ты, Иван Петрович, не спеши, — сказал Василий Федорович. — Ты сейчас намерен горы свернуть? Не торопись! Все это мы изучим, закажем свой проект и на будущий год начнем строить. Важно то, что ты побывал там и на месте многое увидел своими глазами. Это тебе пригодится. А нынче нам надо юридически оформить объединение пасек. Пока они останутся на своих местах и люди — тоже. Я имею в виду пчеловодов. А с нового года по-настоящему примемся за дело.

…Я один на пасеке. Осень в разгаре. А весной здесь начнется строительство…

Осень всегда бывает мягче, тише и нежнее, чем знойное и страстное лето или буйная в своем разгуле весна.

Осенью блекнет зелень, но зато оживают другие краски. Кто-то щедро расплескивает золото по лесу, траве, жнивью. В каждом листике, в каждой былинке сверкает солнце, и поэтому кажется, что осенью на земле становится светлее, ярче. И все же чуточку грустно.

Птицы, готовясь к отлету, собираются в большие стаи, поднимаются в синеву и оттуда смотрят на поля, леса, озера, любуются красотой земли.

Занятно наблюдать осенние игры грачей, когда они, расправив крылья, тысячами возносятся к облакам. Там вольно плавают, кружатся, опускаются и снова поднимаются к голубому куполу.

Осенью приятно посидеть где-нибудь в логу, на солнцепеке, прислушаться к звукам покорно увядающей природы, к равнодушному шороху ветра, к одинокому карканью вороны.

…Осень. В сердце закрадывается предчувствие долгого покоя, умиротворения. Все кругом настраивается на грустный лад, наводит на размышления о промелькнувшей, как мгновение, зеленоглазой улыбчивой весне, о знойном любвеобильном лете. На размышления о прошлом, о пережитом.

Я сижу в шалаше, смотрю на озеро. Из-за березового колка доносится грохот комбайнов: там убирают хлеб.

Ночью на полях горят костры. Это жгут остатки соломы. Там пашут зябь. Я записываю в блокнот:

Еще не убран хлеб с полей,
Еще взрыхляют землю плугом,
А в небе стаи журавлей,
Уж очарованные югом,
Живой цепочкой, друг за другом
Летят. И слышен ветра свист
И шорох трав — прощанье с летом.
И на осине каждый лист
Дрожит, сияет огнецветом.
Прозрачно-синий небосвод
И позолота рощ багряных,
И ароматы ягод рдяных —
Все славит осени приход.

…В воскресенье взглянул в золотисто-светлое от солнечных лучей окно и увидел на берегу озера грузовую машину с людьми. Из кузова друг за другом выпрыгивали на песок парни и девушки. Все нарядно одеты. Они приехали отдыхать. Люди часто приезжают сюда по воскресеньям.

А это кто едет в ходке? Хайдар! Рядом с ним сидит Айжан. Выхожу из домика.

— Здравствуй, Иван! — кричит Айжан и машет мне рукой. Хайдар улыбается, показывая белые, как кипень, зубы. Они оба веселы. Видно, дорогой Хайдар пел ей свою песню о любви.

— Помоги мне вылезти из короба, — говорит Айжан.

Парень подхватывает ее за талию и ставит на землю. Она хохочет, прищурив глаза, веки смыкаются в ниточку. Подходит ко мне и говорит:

— Мы приехали за тобой, Иван. Вон молодежь на берегу. Идем туда! Тебе надо развеяться. Надень белую рубаху, — приказывает улыбаясь.

Я не заставил себя ждать. На берегу парни уже привязали к двум березовым кольям волейбольную сетку. Одни играют, другие сидят на траве, разговаривают.

— К нашему шалашу! — слышу очень знакомый звонкий девичий голос. Оглядываюсь. Это Марина. Она ласково смотрит на меня, машет рукой. Косу расплела: льняные волосы густо покрывают плечи и грудь. Я приостанавливаюсь и радостно киваю головой. Мне кажется, что на меня смотрят с любопытством и завистью.

В стороне парни возятся с неводом. Я начинаю помогать им. Каждому хочется сделать первый заход.

— Тише! Предлагаю розыгрыш очередности, — сказала Айжан.

— Согласны, согласны!