У смерти твои глаза

Я поднялся, сел на диване, поежился и минуту сидел, пытаясь прийти в себя. Но черная дыра сна не желала меня отпускать. Я, как в тумане, увидел, что постсль Кубинца пустовала. Его лежбище на полу было прибрано.

– А где Гонза? – поинтересовался я.

– В покер внизу с братками играет. Нашлась компания, страдающая бессонницей. Вот они и разложились.

– Ладно, сейчас спущусь, – пообещал я.

Ираклий понял намек и удалился.

Я поднялся с дивана, подошел к зеркалу и привел себя в порядок. Поправил рубашку, накинул пиджак на плечи, хотел было повязать галстук, да передумал. Зачем мне галстук в лесу?

На минуту я присел за письменный стол, чтобы собраться с мыслями и окончательно проснуться. Мой взгляд остановился на фотографии Ангелины, и нахлынули воспоминания, пробуждая притаившуюся в глубине души боль. Ненависть и злоба переполняли меня. Даже слезу пустил. Скупую. Мужскую. Вспомнил я и Татьяну, но это воспоминание дрейфовало где‑то на периферии сознания. Я чувствовал, что Таня что‑то значит для меня. Но что? Вот в чем вопрос. Я не мог разобраться в этой сложной для меня теме. Может, со временем. А Таня даже не имела представления, кто я такой по‑настоящему. Она не видела моего истинного лица. Я задумался, почему не попытался встретиться с ней в свободное время. Ведь несколько раз брал в руку трубку и даже набирал номер, но в последний момент бросал, отступал, прятался. Я посмотрел на фотографию Ангелины и попросил у нее прощения. Жизнь‑то продолжается. Я решил, что после операции на дамбе, если останусь жив и все пройдет благополучно, я встречусь с Татьяной и попытаюсь ей все объяснить.

В холле было не протолкнуться. Бойцы сидели на стульях, на полу и пили дымящийся кофе. Я протиснулся между ними и вошел в кабинет. Там Дубай нервно зажал в ладони карты и хмурился. Кубинец же напротив улыбался и поддразнивал Ваню.

– Не боись, не на жизнь же играем. Подумаешь, пять штук оставишь мне. Какая разница. Качели тебе еще отслюнявит.

Дубай злился. Чувствовалось, что проигрывает.

Я хлопнул дверью, отвлекая игроков.

Гонза приветствовал меня. Ваня же не обратил на мое явление никакого внимания. Он был погружен в искания, как при столь дерьмовом раскладе сделать партию.

Партию он не сделал. Проиграл вчистую. Выложил Кубинцу пять тысяч и отшвырнул карты.

– Выступаем.

Ночь выдалась морозной. Градусов пять от силы. Холодно, аж зубы ломило. Чтоб тебя. Хорошо, что пальто надел, а то бы окоченел еще до перестрелки.

Бойцы рассыпались по двум вместительным катерам и затаились до команды отплытия. Я направился было к нашему катеру, но Ваня остановил меня:

– Забыл сказать. Качели делает тебе подарок. Он указал рукой на «икар», пришвартованный напротив наших дверей.

– Бери и владей. Надеюсь, не откажешь в проезде.

– О чем разговор!

Мы взошли на борт. Отличная посудина – «икар»! Теперь я понимал ту часть дубаевского плана, где говорилось об ударе с воды. Мы хранили молчание, точно роботы или зомби. Ни тени улыбки или проявления эмоций. Мы были готовы к любому исходу.

Я занял капитанское кресло, взял в руки штурвал. Дубай сел рядом на место штурмана. Он включил рацию и объявил:

– Отчаливаем.

Колонна катеров, возглавляемая «икаром», оторвалась от причала и вышла в открытую воду. Путь до дамбы занял полчаса. Мы летели, а не плыли. При нашем появлении патрульные катера ДПС прятались в тупиках и проулках. Никто бы не решился нас остановить.

Возле дамбы мы сбросили скорость и малым ходом добрались до места десантирования. Я отключил двигатель и оставил «икар» качаться на волнах, пока бойцы высаживались в лес. Вскоре пустые катера остались возле берега, зафиксированные причальными механизмами. Через минуту после того, как последний боец скрылся в мокром лесу, Дубай скомандовал:

– Малым ходом к дамбе!

План был отработан в совершенстве, но только на бумаге. А теория, как известно, от практики сильно отличается. Мы высчитали, что полчаса форы для десанта будет достаточно. На деле же командир штурмовой группы отрапортовал по рации Дубай лишь по прошествии часа. Он сообщил, что группа вышла на намеченные позиции. Периметр, который придется штурмовать, плотно охраняется. Дозорные, выставленные Ваней, в целости и сохранности отсыпаются после дежурства. Они соорудили нечто среднее между шалашом и землянкой и неплохо устроились в лесу. Дубай остался доволен докладом и приказал выступать по сигналу. Командир поинтересовался, что за сигнал. Ваня пообещал:

– Узнаешь, когда придет время.

И отключился.

И тут зарядил дождь. Плотная стена воды ринулась с неба. Загрохотал гром, и в воду пробили первые молнии Дождевые капли замельтешили у лобового окна. Я включил «дворники» и ухмыльнулся.

– Самое время.

Дубай грязно выругался и сплюнул на пол.

– Только этого нам не хватало!!! Самое, блин, время!!!

– Это может быть нам на руку, – поделился мнением Ираклий. – По крайней мере, не придется таиться.

– Полный вперед! – крикнул я, запуская мотор.