У смерти женское лицо

Рванувшись из последних сил, она откатилась в сторону и снова открыла глаза, почти уверенная в том, что то, что она сейчас увидит, будет последним впечатлением в ее жизни.

И она увидела. Увиденное поразило ее настолько, что она начисто забыла и о боли, и о страхе смерти. Катя села, упираясь руками в пол, и хрипло прошептала:

— Гоша?.. Гоша, что...

— Я тебе не Гоша, — тяжело переводя дыхание, сказал Колобок. Ратный труд заметно утомил его, и он, похоже, решил закончить дело по-быстрому — в руке у него появился маленький блестящий пистолет, похожий на изящную игрушку или дорогую зажигалку. — Я редко кого-нибудь кончаю сам, но для тебя сделаю исключение.

Тогда Катя поняла, и из груди ее вырвался горький смешок.

— Браво, Голова, — сказала она.

Глава 21

Колокольчиков с трудом сел, привалившись спиной к скользкой стене. Справа от него обнаружилась какая-то совершенно незнакомая дверь, а слева... Он тряхнул головой, разгоняя туман, и едва не зарычал от пронзившей затылок боли. «Эк меня угораздило», — подумал он, терпеливо пережидая карусель цветных пятен, мельтешивших перед глазами. Когда зрение окончательно прояснилось, он убедился в том, что первое впечатление оказалось верным: слева от него находилось не что иное, как унитаз...

— Куда вас, сударь, к черту, занесло? — хриплым дрожащим голосом пробормотал Колокольчиков строчку из некогда популярной песенки и медленно встал на ноги.

Он был в отличной физической форме, но сейчас ему казалось, что все его суставы хрустят и стреляют, как сухой хворост, а мышцы одрябли, как у древнего старца. Его состояние напоминало жестокое похмелье, но он никак не мог припомнить, где мог набраться до такой степени, чтобы проснуться в незнакомом туалете с разбитой головой... Опять, черт возьми, с разбитой головой!

Вспыхнувшая в нем злость оказалась спасительной.

Ключевым здесь было словечко «опять» — вспомнив, как ему разбили голову в первый раз, он немедленно вспомнил обстоятельства, при которых это случилось вторично, и не мог не подумать о том, что его жизнь становится удручающе однообразной. Он быстро схватился за левый бок, проверяя, на месте ли пистолет, и был приятно удивлен, обнаружив, что тот остался при нем. «Все-таки разнообразие, — подумал капитан, на всякий случай вынимая пистолет из кобуры, — после такого начала рассчитывать на теплый прием не приходилось. — Однако где же народ?»

Он вышел из кабинки и сразу же увидел «народ», первый представитель которого полусидел, привалившись спиной к кафельной стене. Он был еще жив, но явно не собирался задерживаться на этом свете надолго: вокруг него на светлом кафеле растеклась огромная лужа крови, а весь перед белой рубашки сделался красным и мокро поблескивал. Поодаль валялся тупоносый никелированный «магнум-357», и хозяйственный Колокольчиков по старой ментовской привычке наклонился и сунул оружие в карман. Подбирая револьвер, он искоса заглянул в дверной проем и увидел изрешеченную пулями дверную коробку и отдыхавшего прямо у входа в умывальную комнату охранника. Лицо и одежда его были чистыми, но из-под головы натекло целое озеро казавшейся отсюда антрацитово-черной крови, а метрах в полутора позади него на светлом полу вестибюля темнело разбрызганное пятно с какими-то комками, словно там уронили арбуз. В руке у мертвеца был зажат ТТ, и когда Колокольчиков сделал шаг, под ногами у него мелодично зазвенели осколки кафельной плитки. Обведя взглядом стены туалета, он заметил несколько следов от ударов пуль, а дверца второй от окна кабинки была продырявлена точно посередке. Взгляд его, словно притянутый магнитом, вернулся к красному пятну на полу вестибюля.

— Вот это и называется «вышибить мозги», — вслух произнес он, адресуясь к бесчувственному телу смертельно раненного охранника. Тот промолчал — ему было все равно. — С возвращением, Скворцова.

Почему-то у него не возникало ни малейших сомнений в том, кто учинил это побоище.

Задевая носками ботинок звенящие по полу гильзы, он вышел в вестибюль, аккуратно перешагнув сначала через Саню, а потом через его выпущенные на волю мозги.

Судя по виду вестибюля, здесь недавно стреляли из автомата. К тому же здесь свежо и остро воняло кордитом — на этот раз запах был не воображаемый, а самый настоящий. Сориентировавшись по следам пуль, он прикинул, откуда могли стрелять, решительно направился в сторону ресторана.

Ресторанный зал был пуст, даже из кухни не доносилось ни звука, что было совсем не удивительно, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства. Колокольчиков остановился, нерешительно озираясь и не зная, куда податься. Нигде не было видно новых трупов, и никто не стрелял. «Неужели я-таки пропустил самое интересное? — подумал капитан. — Судя по тому, что я уже видел, Птица приехала сюда вовсе не для того, чтобы отчитаться перед Головой о проделанной работе. Впечатление такое, что она стремилась воплотить здесь наши с полковником самые сокровенные мечты... А может, Соболевский и вправду меня обскакал и уже успел ее завербовать?»