У стен столицы

Первый батальон, занявший позицию на территории техникума, с приданными ему артиллерийскими батареями и минометами, был атакован гитлеровцами из деревни Тимково. Атаки, поддерживаемые авиацией, следовали одна за другой. Моряки стойко оборонялись.

В полдень командир первого батальона доложил: «Немецкие танки со стороны Тимкова движутся на наши позиции». Комбриг прильнул к стереотрубе. В ее окулярах хорошо видно поле, усыпанное плешинами от взрывов мин, а у самого Тимкова — большие черные точки. Много их. Это танки противника. Они располагаются в две линии. За машинами строятся пехотинцы. Накапливаются быстро. Через несколько минут уже четко различим черный четырехугольник из живых людей. А вскоре второй, третий. Из-за высокого берега Ламы взмывают самолеты со свастикой.

— Евгений Васильевич, гитлеровцы готовят какой-то необычный трюк, — озабоченно обращается Безверхов к военкому. — Раньше не приходилось наблюдать, чтобы фашисты на глазах у нас открыто готовились к атаке.

Бобров подтверждает эту догадку, настороженно просматривая в бинокль пространство перед собой.

Самолеты набирают высоту. Теперь у бригады много зенитных средств, и фашистские асы боятся снижаться. Вот стервятники уже над Ивановским, пытаются пробиться сквозь стену зенитного огня. Сбросив беспорядочно бомбы, уходят в сторону аэродрома.

Трещит телефон. Тулупов докладывает обстановку: «Немцы начали атаку. Они построили батальон пехоты в ротные колонны. Впереди идут две линии танков. Наступают без единого выстрела. Хотят испугать своей храбростью. Доложите комбригу — прошу дать побольше огоньку».

Безверхов продолжает наблюдать в стереотрубу.

— Хорошо идут молодчики! — говорит он, словно любуясь ими. — А спектакль они дают по старой программе. Вот так же шли густые колонны немцев в первую мировую войну под Сморгонью. Но как они редели, когда мы встречали их пулеметным огнем! Что-то от них останется теперь?

Комбриг отходит от стереотрубы и берет трубку телефона.

— Лейтенант Пономарев! Подпустите противника как можно ближе, а потом ахните всей батареей. Мин не жалейте. Мы теперь богатые, — отдает он приказание.

Томительно тянется время. Все замерли. Тихо и на НП. Люди в шинелях мышиного цвета идут во весь рост. Расстояние между ними и нашими позициями с каждой минутой сокращается. Теперь в бинокль уже видно, как в первых рядах шествуют самые рослые, легко одетые солдаты, словно знают, что жарко будет. Полы шинелей демонстративно подоткнуты под ремни.

Мы недоумеваем: что заставляет немецкое командование решаться на такие рискованные авантюры? Разве гитлеровцам не ясно, что и без того высокий боевой дух наших войск с каждым днем нарастает. Да и вооружены мы теперь куда лучше, чем некоторое время назад. Забегая вперед, скажем: хорошо и точно ответил на этот вопрос Безверхов в письме на Тихоокеанский флот спустя несколько дней:

«На днях немцы сделали безумную попытку остановить наше движение. Батальон, усиленный танками, перешел в „психическую“ атаку. Не здравый смысл — отчаяние толкнуло немцев на такой шаг. Достойно встретили гвардейцы „психов“. Залпами из всех видов оружия атака была отбита».

Напряжение нарастает. Обосновавшиеся за толстыми стенами корпусов техникума и церкви бойцы первого и второго батальонов уже слышат гул танковых моторов, скрежет гусениц. Атакующие подошли метров на триста. Моряки ждут. Им уже не впервой сходиться с фашистами грудь с грудью.

Комбриг спокоен. Он уверен в успехе, уверен в людях. Непосредственно в подразделения посланы начальник штаба бригады И. К. Рябцев, командир артдивизиона М. С. Мамаев. Наконец, Безверхов громко произносит: «Время!» Все смотревшие на него телефонисты разом прокричали в телефонные трубки условный сигнал подразделениям.

Дрогнула земля. Полковник припал к окуляру трубы. Поле, по которому наступали гитлеровцы, мгновенно покрылось темными веерами взрывов и затянулось черно-грязной пеленой. Отнес ее ветер в сторону — все увидели: идущая впереди рота фашистов сметена начисто разрывами 82-миллиметровых мин батарей лейтенантов Пономарева и Степанова. Но танки все еще ползут, движутся и задние темные четырехугольники. Тут включается противотанковая батарея лейтенанта Кириллова. А вскоре команда «К бою!» звучит и в батарее «катюш». Грянул залп. Черный дым окутал наступающие ряды. А когда он рассеялся, то видение разыгранного на поле спектакля исчезло. Ни декорации, ни «артистов» и духу не стало. Два часа длилось форменное истребление фашистского войска. Танки, оставшись без пехоты, повернули назад. Моряки перешли в контратаку. Действуя вместе с танкистами М. Е. Катукова, они отбросили фашистов в исходное положение, в деревню Тимково.

На поле боя гитлеровцы оставили до 300 трупов и несколько танков. Убитые составляли цвет фашистской армии: в основном это были солдаты 20–28-летнего возраста. Так «психи» были приведены в чувство.

Гвардейцы