У страха глаза велики

Вика и Тимур. Сестра и — если я не путаю терминологию — зять Германа. Тимур — такая флегма, что Герман мог и крокодила в дом притащить, Тимур бы и не поморщился. Как его с таким пофигизмом жениться угораздило? Любовь, однако. Когда на жену смотрит, всегда улыбается, причем, по-моему, и сам этого не замечает. Кристина ему вообще до тумбочки, вроде как Эйфелева башня или Южный полюс. Зато Вике она — Кристина, а не Эйфелева башня — настолько поперек горла, что если бы взгляд обладал убойной силой… Хотя они почти ровесницы: Кристина по возрасту как раз посередине между Ольгой и Викой. И профессия Вики — юрист-хозяйственник или что-то в этом роде — воспитывает сдержанность. Но вот поди ж ты! Прямо по-старорусски: золовка-колотовка. Причин — я имею в виду объективных — не вижу и не понимаю. Ревность? К кому? Муж? Тимур глаз с жены не сводит, заподозрить его в «прогулках на сторону» — надо полным идиотом быть. Брат, в смысле Герман? А может, на нее беременность так действует? Месяцев пять, по моим прикидкам. Тогда после родов вся напряженность в доме сама на нет сойдет?

Зинаида Михайловна и Борис Наумович. Родители. Старая гвардия. Зинаида Михайловна на всех выборах голосует за коммунистов, однако по воскресеньям вместе с Борис Наумычем с удовольствием наблюдает телеэскапады Шендеровича и сериалы смотрит всякие, не меньше трех в день. К Кристине особой любви не испытывают оба, но явно недоброжелательство не демонстрируют. Люди вежливые и табуретками швыряться не привыкли. Ольгу «старики» обожают и даже не шпыняют за всякие модные прибамбасы. К собственной дочери куда более равнодушны.

Ядвига Леонтьевна. Не то троюродная тетка, не то четвероюродная сестрица Бориса Наумовича. Когда мне станет семьдесят три года, я заведу себе на щеке бородавку с тремя волосинками и буду Бабой Ягой. Не знаю, сколько лет Ядвиге, и бородавки у нее нет. Но — вылитая Баба Яга. Только не наша, а такая… европейская, цивилизованная. Особенно, когда дает себе труд причесаться. Хотя и делает это довольно редко. Не знаю, как зимой, а сейчас все больше напяливает неописуемую соломенную шляпу и в саду возится. Кстати, как ландшафтный дизайнер она просто гениальна! Шедевр, созданный ею на заднем дворе, каждый раз бросает меня в едкий озноб. Назвать это прудом язык не поворачивается. Скажем, водоем с — как сказал бы географ — сильно изрезанной береговой линией и многочисленными островками. В водоеме плавают кубышки — ну, эти, желтенькие, которые в средней полосе зовут кувшинками — а по берегам и островкам плотно растут такие пирамидальные синенькие «свечки», более всего похожие на маленькие кипарисы, выкрашенные темно-голубой краской, а каждый цветок — как синенький башмачок. Не знаю, как эта прелесть называется, но смотрится сказочно. За «свечки» цепляется что-то вьющееся и воздушное, цветочки — как крошечные белые искорки. Нижний ярус занимают «кусты» папоротника. А среди них — кое-где, поодиночке — сияет ослепительно белым штук шесть-семь звездчатых колокольчиков дурман-травы. Глядишь — и мороз по коже пробирает. Не иначе — колдовство. Я долго не могла понять, почему шедевр спрятали за домом, такую бы красотищу да перед парадным въездом. Потом таки догадалась — за домом почти всегда, кроме раннего утра, тень, а с фасада произведение просто погибло бы от солнца.

Живет Ядвига в башенке над юго-восточным углом дома. У нее там две комнатки, увешанные пучками всяческих трав, уставленные пузыречками и коробочками, и даже собственная мини-кухня: раковина, стол и газовая плита, на которой булькают какие-то явно колдовские зелья. Ведьма! Подарила мне подушечку «для инвалидов умственного труда» — это я так сформулировала, сама колдунья изъясняется куда вежливее. Подушечка пахнет полынью и чем-то непонятным, горьким и свежим. Понюхаешь — и мозги прочищаются, как воздух после генеральной уборки…

Нина. Сфинкс. Энциклопедия на санскрите. Подземное озеро, до которого не добрались геологи. Если говорить о фактической стороне дела, на ней держится весь дом: еда, кое-какая уборка и прочее в этом духе. И это, пожалуй, все, что я могу о ней сказать. Ходит, говорит, улыбается, даже шутит, но при этом остается непроницаемой, как зеркальное стекло. Примерно ровесница Германа или немного младше. А по внешности — женщина без возраста. Из тех, у кого двадцать пять и сорок пять вообще не различить. В самом хорошем смысле. Классические точеные черты — и лица, и фигуры. Прическа волосок к волоску, ногти короткие — с длинными на кухне не поработаешь — всегда в идеальном порядке. Красивая женщина? Вроде бы да, но могу держать пари: ни один из встречных мужчин не то что не обернется вслед — скорее всего вообще ее не заметит. Столько дано от природы — и ни малейшего отблеска собственной личности. В косметике или без — никакая. Совсем. Серая мышь. Она похожа… на погасший уголь.

Романтична ты, Маргарита Львовна, сверх меры, вот что.