У Судьбы на поводке

Молча бредем вдоль набережной, Юля держит меня под руку, спрятав покрасневший нос в толстый шарф, намотанный на шею. Сегодня легкий морозец, свежевыпавший снег скрипит под ногами, чугунные перила ограждения сверкают инеем, как и деревья вокруг. Река покрыта льдом, но на одном из спусков к воде установлена крупная табличка о том, что ходить по льду запрещено. Несмотря на это, вижу добрый десяток людей, растянутой цепочкой пересекающих реку. Этим храбрецам лень дойти до моста, который находится в полукилометре отсюда, и они абсолютно уверены, что уж с ними-то ничего плохого никогда не случится.

Возле собора сегодня оживленно – хватает и прихожан, и нищих, и просто зевак. Народу слишком много, чувствую, что жене некомфортно в этой толпе и потому мы потихоньку начинаем выбираться из нее. Вдруг неожиданно кто-то кричит: «Горим!» Люди бросились врассыпную, я пытаюсь закрыть Юльку собой, крепко придерживая ее за талию. Выбираемся из этого стихийного бедлама практически без потерь, однако впопыхах налетаем на какую-то старушку, стоявшую в отдалении от остальных попрошаек. По сравнению с хрупкой старушенцией мы с Юлькой двое громил, поэтому от непрошеного контакта с нашими тушами, старушка падает в сугроб, предусмотрительно накиданный заранее работниками коммунальной службы и благополучно забытый до весны. Это как раз тот случай, когда «все, что ни делается, все к лучшему». Здоровенный сугроб, возможно, спасает бабульку от переломов, которые в ее возрасте крайне опасны.

Мы с Юлей бросаемся к пострадавшей, я поднимаю ее на ноги, отряхиваю от снега старенькое залатанное пальто (и как она в нем не мерзнет?), а жена сбивчиво извиняется за нас обоих:

– Простите нас, пожалуйста, это нечаянно вышло. Кто-то закричал, все бросились кто куда, ну и мы тоже… Не заметили вас, извините, ради Бога! У вас ничего не болит нигде?

Я всматриваюсь в лицо старушки, она на удивление совершенно спокойна, будто не ее только что вываляли в снегу. Маленького роста, субтильная, высохшая даже. Когда я помогал ей подняться, у меня было ощущение, что она совсем ничего не весит. Один глаз у старушки ярко-синий, как у молодой женщины, а второй затянут сморщенным веком и его почти не видно. Она смотрит на меня и отчего-то улыбается. Сумасшедшая, что ли? Острое чувство жалости охватывает меня. Краем глаза замечаю кружку и монетки, рассыпанные вокруг. Понимаю, что мы с Юлькой почти втоптали в грязь то, что эта бедолага сегодня насобирала. Я наклоняюсь и быстро складываю обратно в кружку все, что удается найти. Добавляю купюру и протягиваю кружку со словами:

– Извините, это не специально. Какой-то дурак панику поднял зря. Впрочем, слава Богу, что зря. С вами все в порядке?

Старушка, по-прежнему улыбаясь, кивает мне головой, а потом говорит странную фразу:

– Где потерял, там и ищи.

– Что, простите? – недоуменно переспрашиваю я.

Но странная нищенка уже потеряла ко мне интерес. Она долго смотрит на Юлькин живот, а потом произносит опять что-то непонятное:

– Рыжих Господь любит.

И хохочет молодым звонким смехом.

Мы с женой в растерянности – так уж получилось, что ни она, ни я никогда не имели дела с людьми, имеющими душевные расстройства. И как себя вести в данной ситуации, мы не представляем. Пока мы смотрим друг на друга в недоумении, старушка разворачивается и очень живо для ее почтенного возраста удаляется.

Мы, наконец-то отмираем и возвращаемся в реальный мир. Юлька стоит бледная, замечаю, что у нее дрожат руки. Неудивительно, мне и самому слегка не по себе. Мы разворачиваемся, чтобы идти обратно в отель, благо толпы больше нет, вся рассосалась. Остались только нищие и торговцы всякой всячиной. И те и другие столько навидались в жизни, что им ни пожар, ни потоп не страшен.

Рядом стоит торговка платками с христианской символикой. Я интересуюсь у нее:

– А что это за старушка? Кажется, она немного не в себе.

Торговка, женщина в толстом пуховике, шали и валенках, усмехается:

– Фимка-то? Она не немного, она совсем не в себе. Люди говорят, какое-то большое горе пережила, вот кукушка-то и поехала. То появится, то исчезнет. Давно не было, а сегодня опять объявилась. Теперь может, завтра появится, а может, через месяц, никто не знает откуда. Слова разумного от нее не дождешься. Но безобидная она, вот никто из нищих и не трогает. Боятся, что фарту не будет больше. Год назад случай тут был – Сашка-колдырь у Фимки из кружки всю выручку заграбастал. А она ему что сделает? Он, хоть и алкаш пропитой, так ведь и росту было в нем под два метра. Здоровый детина, весь материал в рост ушел, на мозги ничего не осталось. Ну вот и нашли Сашку мертвого рано утром на во-о-н той остановке, – торговка показывает пальцем на остановку транспорта неподалеку от нас. – Весь в кровище – говорят, бродячая собака погрызла.

Поблагодарив женщину, мы с Юлькой возвращаемся в отель. Жуткая история о погрызенном кем-то неизвестным Сашке еще долго не отпускает нас, навевая депрессию.

Катя