У Судьбы на поводке

– Дима, когда у тебя родится ребенок, ты не сможешь уделять Дане достаточно времени. А если будешь прилетать раз в месяц, ему этого будет мало. Так ты сделаешь только хуже, вызовешь рано или поздно у ребенка подозрения, а он далеко не дурак.

– Я что-нибудь придумаю с работой. Придется какие-то дела на заместителей переложить, еще что-то придумать. Петру, моему партнеру, объясню, он поймет.

– А жене что скажешь? Врать будешь?

Дима хмурится, достает из кармана джемпера сигарету, и начинает ее крутить между большим и указательным пальцами.

– Ты разве куришь?

– Что? А-а, нет, не курю. Точнее, курил давно, еще когда в Москву приехал, потом нашел в себе силы бросить. А эта привычка успокаивает, знаешь. Достану сигарету, помну, выброшу – как будто покурил.

– Так что, скажешь жене?

– Конечно скажу, разве можно такие вещи скрывать? Я бы уже сказал, но не решаюсь, пока она в положении. Вот родит, тогда…

Не то чтобы обидно, скорее грустно, как будто где-то в глубине души тихонько молча плачет маленькая Катя. Мне не довелось почувствовать на себе заботу любящего мужчины в то время, когда я вынашивала Даньку. Ну что же, значит, не судьба. Слезы снова подступают к глазам, но я не хочу плакать при бывшем. Слишком много чести ему. Вот уйдет, тогда…

– Дима, тебе уже пора. Я устала что-то, да и нога разболелась. Мне бы выспаться, время уже раннее. Я не против того, чтобы ты с Данечкой общался, конечно. Только ты предупреди, как надумаешь вступить в отцовские права, надо ребенка подготовить.

Дима явно нехотя поднимается с дивана, идет в прихожую. Скрестив руки на груди, жду, пока он оденется и уйдет, но, кажется, он решил сегодня достать меня своей медлительностью.

На пороге Дима поворачивается и долго смотрит на меня странным задумчивым взглядом и этот взгляд абсолютно нечитаемый. Кажется, он порывается что-то сказать, но передумывает.

– Иди, Дима, иди. Тебе пора.

Закрываю дверь.

25

Дима

От Юльки не слышу ни слова упрека. Сам же чувствую себя довольно мерзко – вернулся в отель под утро. А ведь я готов был изменить жене, и если бы Катя не остановила меня, то эта ночь закончилась бы совсем иначе. Стоило Катьке оказаться рядом, совсем близко, и я забыл, что я женат. Как будто не было этих шести лет, и мы не расставались.

Она в моих объятьях – это самая естественная вещь на свете, лишиться ее – это все равно, что лишиться сердца или души. Тело ходит, говорит, ест, строит планы на жизнь, работает, анекдоты травит, но все это лишь видимость жизни. Это лишенное Души тело, оно ведь просто машина – та тоже может и двигаться, и говорить, и планы строить, в зависимости от того, какую программу пропишет ей создатель. Но нет в этой машине чего-то главного, что делает ее разумным существом, а ее существование живым и осознанным.

Вот и я стал такой машиной, а я ведь даже не понимал этого. Вот сейчас только понял, сегодня. Как, оказывается, беспощадна и в то же время справедлива бывает Судьба, насколько неотвратимы последствия наших поступков. Взаимосвязь причин и следствий – страшная необоримая сила.

Завтра канун Нового года, сегодня мы с Юлей должны возвращаться в Москву, билеты, разумеется, куплены заранее. Мы приглашены в гости к родителям супруги, там и объявим о скором появлении наследника. Или наследницы, пока неизвестно.

– Юля, ты извини, так получилось, что…

– Не извиняйся. Ты, наверное, кого-то из прежних знакомых встретил?

– В общем-то да, мы засиделись. Ты извини, что я не позвонил.

Да, я не позвонил жене, даже смс-ку не соизволил отправить. Я, блин, даже не вспомнил про жену. Начиная с того момента, что я сел в такси и отправился к Катерине, для меня существовала только она. Она и Данька. Полагаю, нам надо будет сократить общение, встречаться как можно реже. Буду приезжать к сыну, забирать его на прогулки или к себе в гости, а общение с Катей сведу к минимуму. Проблема заключается в том, что эта тяга, она ведь не только у меня. Катю тянет ко мне с той же силой, что и меня к ней, я не мог этого не почувствовать. Одному с этим легче справиться, чем двоим.

– Да, ты звони или пиши в следующий раз, я волновалась.

Юлька рассеянная сегодня, впрочем, она в последнее время почти всегда такая. Закусив губы, смотрит на экран своего смартфона, затем встает и идет в душ. Обиделась? Наверняка. Я бы тоже обиделся.

Чувствую, что мне тоже сегодня уже не заснуть, да и смысла нет – наш самолет в пять вечера, за оставшееся время как раз успеем не спеша собрать вещи, позавтракать и даже прогуляться по набережной до кафедрального собора и городского парка.