У свободы цвет неба (СИ)

   Ранда ушла днем, а следующим вечером Полине передали посылку от Марины. В свертке она нашла новое хлопковое белье и сумамигрен. Ночью ей удалось выспаться в первый раз с начала следствия. Утром в допросной вместо Ранды она увидела какого-то незнакомого сайха, смутно напомнившего ей лицом и статью Макса Асани. Сайх вел себя так же нейтрально, как и Ранда, только взгляд у него был другой. Более прямой, даже настойчивый. Он смотрел то на следователей, то на Вейена да Шайни, изредка на саму Полину, но чаще всего - на доску, куда следователи зарисовывали своими цветными линиями и фигурами что-то, что Полине понятно не было. По сравнению с тем, о чем ее спрашивали, сайх, пожалуй, был последним из всех находившихся в допросной, кто ее мог заинтересовать.

   Исиан, появившись в столице Саалан, сразу пришел по названному ему адресу и оказался в доме Димитри. Оттуда он, едва представившись хранителю огня, пошел представляться магистру Академии. Магистр выделил ему минут десять своего времени между ужином и частной встречей с хорошенькой женщиной в светском, ждавшей в холле. Он выдал сайху письменное разрешение участвовать в исследовании и пожелал ему хорошего вечера. Вечер Исиан потратил на знакомство с городом и успел освоиться в достаточной мере, чтобы знать, что делать, если подопечная все-таки попросит его о помощи. Конечно, она не сайх, чтобы ему решать за нее, насколько ей следует или не следует здесь оставаться, но попросить-то она вправе, и Исиан проверил пути выполнения такой просьбы - на случай, если она прозвучит. А затем вернулся в особняк Димитри. Он бы и поужинал в городе, но решил не пренебрегать гостеприимством князя, чтобы нечаянно не показаться неблагодарным и невежливым.

   На следующее утро досточтимый Эрве познакомил Исиана с Вейеном да Шайни, прямо в лаборатории, пока подследственную вели в допросную от портала. Маркиз безразлично кивнул сайху и потерял к нему интерес.

   Исиан наблюдал допрос весь день. Женщина держалась вежливо и ровно, отвечала на вопросы четко и коротко, на провокации не реагировала, иногда просила перевести ей какой-то из вопросов или комментариев к ее ответам. Линия следователей была совершенно ясна: в допросной разворачивалась игра, в которой уже не было места интересам не только Полины Бауэр или оппозиции, но и края. Речь шла о том, кто получит подследственную в игрушки и сколько выигравший останется должен тому, кому она не достанется.

   Город удалось очистить от фауны только во второй половине апреля, зато Дейвин и Асана могли дать тройную гарантию безопасности каждого двора - за себя, друг за друга и за того парня. По этому поводу было решено устроить большую пьянку с салютом и раздачей подарков. Начали с раздачи подарков, среди которых были ключи от трех машин - не новых, но вполне еще бодрых и презентабельных на вид, - три пятерки шоп-туров в Финляндию и оружие, разумеется.

   Компания оказалась большая и разношерстная. Знакомились в первом приближении перед официальной частью, награжденных запомнили поименно всех, вместе с подвигами, остальные представлялись друг другу, когда и как считали нужным. Дейвин хотел усадить всех вместе, как это было принято у саалан, но Асана отсоветовала и сделала вечер вокруг открытого очага в довольно дальнем и спокойном пригороде, на Пасторском озере. Стол сымпровизировали из чего придется. Но не длинный, по сааланскому обычаю, а земной, широкий и короткий. В основном планировалось не сидеть около него, а расставить алкоголь и холодные закуски так, чтобы всем было удобно подходить и брать, что понравится. Часть компании все-таки устроилась поближе к еде и подальше от живого огня и начала беседовать о чем попало под выпивку и закуску. Музыкант, случившийся там, в основном слушал, подливая себе из фляжки в бокал.

   Кому-то из молодых коньяк развязал язык - по мнению Дейвина, чересчур. Асана тоже поморщилась и отошла к очагу, там как раз становился актуален лосось на решетке и гранатовый соус к нему. Парень продолжал вещать. Тема была, честно говоря, не на широкий круг даже по местным меркам, а форма подачи оставляла желать оратору какого-нибудь, хотя бы приблизительного, знакомства с этикетом и родным языком за пределами обсценной части словаря. Музыкант доброжелательно посмотрел на него и попросил - очень вежливо - сменить тему или форму подачи. Дейвин умилился его терпению. Реакции от оратора, однако, не последовало вообще никакой. Музыкант качнул головой и повторил просьбу четче и громче. Оратор услышал и повернулся на звук.

   - Да иди ты на...!