У свободы цвет неба (СИ)

   - Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону. Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делили одежды Его, бросая жребий. И стоял народ и смотрел. Насмехались же вместе с ними и начальники, говоря: других спасал; пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий. Также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус и говоря: если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого. И была над Ним надпись, написанная словами греческими, римскими и еврейскими: Сей есть Царь Иудейский. Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.

   У сааланца глаза сделались едва не шире лица, когда он услышал это.

   - Это из ваших священных текстов? - спросила досточтимая с интересом.

   - Верно, - ответил собеседник.

   - Насколько я вижу, эта история известна всем, кроме меня, - констатировала Хайшен. - Но как она относится к этому человеку?

   - Он уверовал и спасся, - объяснили ей.

   - Вот как. - Досточтимая наклонила голову, показывая, что понимает ответ и уважает сказанное. - И если этот священный текст знают здесь все, буду ли я права, если скажу, что все, кого я здесь вижу - настоящие христиане?

   - Безусловно да, - услышала она. - Иначе они не были бы здесь.

   - Тогда я хочу просить о помощи кого-то из присутствующих, - сказала дознаватель.

   - Какая помощь вам нужна? - спросил ее мужчина, в котором она узнала главного.

   - Нужен человек, который может свидетельствовать за оболганного безвинно. Женщина из края, лютеранка, у нас за звездами. Она обвинена в противозаконном колдовстве, некромантии.

   - Лютеранка? - удивился собеседник Хайшен. - Как они тут уцелели-то? Разве не все уехали?

   - Ее зовут Полина Бауэр, - уточнила досточтимая.

   - А, "Ключик от кладовой", - кивнул настоятель. - Мы у них заказывали свечной воск в девятнадцатом и двадцатом году. И делали для них кое-что.

   Сказав это, епископ некоторое время молчал. Потом подвел итог своим, видимо, непростым размышлениям.

   - По нашим правилам должен бы ехать я, но я не могу ни молиться с ней вместе, ни дать ей таинства.

   - Почему? - не поняла Хайшен.

   - Наши священники, дав таинство инославному, лишаются священства и возможности совершать таинства, - пояснил мужчина, - но и оставить душу пропасть я тоже не могу.

   Он повернулся к соотечественнику Хайшен.

   - Гавриил!

   Тот поднялся с места и коротко поклонился:

   - Слушаю, владыко.

   - Готов ли ты в качестве послушания пойти за звезды, чтобы дать надежду и утешение узнице и, если на то будет Божья воля, спасти душу живую?

   - Готов, владыко, - ответил монах дрогнувшим от волнения голосом.

   - Иди собирайся. Потом зайдешь ко мне.

   Гавриила собирали в дорогу священник, дьякон и его соседи по келье, всего шестеро.

   - Евангелие и Псалтырь. Библию не бери, тяжелая она.

   - Иконы возьми бумажные, они легче. Вот "Всех скорбящих радость" с грошиками и "Спас нерукотворный", и хватит. Молитвы помнишь?

   - Помню, отче.

   - Пойдем, свечей тебе в дорогу попросим, их мало не бывает. Обыденное взял?

   - Взял.

   - Ну все, идем.

   За те полчаса, в течение которых Хайшен слушала разъяснения к истории про двух разбойников, Гавриила успели собрать в путь, наставить и даже надоумили его позвонить отцу Серафиму доложиться об отъезде на послушание. Так что в кабинет епископа он вошел спокойный и сосредоточенный, с небольшим дощатым сундучком в руках.

   - Собрался, владыко.

   - Вот и ступай с Богом.

   Епископ поднялся из-за рабочего стола, перекрестил коленопреклоненного инока, под задумчиво-удивленным взглядом Хайшен, благословил и вернулся на свое место.

   Когда посетительница с монахом вышли, он задумчиво сказал келейнику:

   - У нас пришла для ими же осужденной защиты просить. Никак и правда одумались.

   Келейник молча пожал плечами и возвел глаза вверх.