У свободы цвет неба

   Дейвин улыбнулся Перцу, одарив его еще одним взглядом вприщур.

   - Такие вопросы, Яр, у меня на родине называются хаатскими фокусами, а у вас, насколько я понял, это определяется как "гнилая разводка". Если я сейчас скажу "да, надо", вы будете вправе выставить мне любое условие, и я же окажусь треплом, если вы потребуете неприемлемого.

   Перец, выслушав эту тираду, с каменной мордой чуть наклонил голову вбок:

   - Ты так не пугайся, пока тебя никто не разводит и даже намерений таких тут ни у кого нет. Просто хотелось знать, предлагать тебе членство в клубе, или тебе неинтересно.

   Дейвин схватился за лицо обеими руками:

   - Ты не понимаешь. Ты совсем не понимаешь. Если я даю честное слово вам, то должен забрать назад обещание, данное князю. И лучше сделать это до того, как вам что-то обещать.

   Перец приподнял бровь.

   - Дэн, салфетки на подоконнике, Глюк оставила. Зеркало на лестнице.

   Да Айгит, шипя сааланские проклятия, протянул руку, поймал в ладонь прыгнувшую лягушечкой с подоконника пачку влажных салфеток и вышел на лестницу убирать размазанный мейк. Оттуда граф, конечно, слышал, как Айриль, пытаясь донести Валентину и Перцу его позицию, объяснял, что вассальные клятвы мага чем-то сродни земным брачным, и если у вассала появляется другой авторитет, за которым он готов идти, он должен просить сюзерена освободить его. Но возвращаться, чтобы принять участие в разговоре, не стал, а продолжал сосредоточенно удалять мейк с физиономии. Потратив почти десяток минут и не менее половины пачки салфеток, он встал на пороге лофта и сказал:

   - А теперь, господа, давайте говорить серьезно.

   Серьезные разговоры, как известно, редко бывают долгими. Через полчаса Дейвин да Айгит порталом отправился в Адмиралтейство объясняться с князем. Второй разговор вышел не длиннее, но гораздо грустнее первого. А предстоял еще третий. Граф да Айгит прощался не только с сюзереном. Еще он уходил с должности заместителя наместника по безопасности, отдавая ее бывшему графу Новгородскому, и возвращал вице-императору Заморских земель Ддайг свой надел на новом континенте. Он выбрал свободу и возможность не только иметь живых детей, но и самому растить их, о чем и сообщил жене срочным письмом вечером того же дня. То свое письмо к Рерис Дейвин закончил предложением готовиться к переезду в край.

   Димитри тем вечером пришел к конфиденту мрачнее тучи и долго рассказывал, что он думает про край, про Вейена да Шайни, про Эрве и про идею государственного совета Аль Ас Саалан засунуть именно его, Димитри да Гридаха, в это место, где сами старые боги саалан, вероятно, взвыли бы, оказавшись заперты здесь хотя бы от солнцестояния до равноденствия. А потом, едва не залпом проглотив целый кубок вина с успокоительными травами, отправился спать. Досточтимый Айдиш кое-как прибрал кабинет и тоже ушел к себе.

   День вышел чрезмерно насыщенный и длинный для всех. В тот день Полина Бауэр закончила оформлять документы на свою приемную дочь. В тот день Хайшен вручила Алисе перстень мага и серый фаллин монахини и отправила ее назад в край. В тот день Димитри согласовал свой визит в Израиль. В тот день в офисе "Света в окне" появилась досточтимая, представилась Агуане из Исюрмера и сказала, что она бы хотела знать, как в крае защищены права переселенцев из империи. В тот день досточтимый Эрве прислал достопочтенному Лийну указ, запрещающий эмиграцию в империю на основании одной лишь приверженности Пути, и распорядился найти возможности основать монастырь сааланской веры в крае. В тот день Эгерт Аусиньш получил актуальный контакт Евгения Ревского и списался с ним. И в тот же день Макс Асани отправил в дом Утренней Звезды отказ в просьбе связаться с Исианом и передать ему требование совета Созвездия вернуться и принять руководство Домом.

   После выборов в Озерном крае мир судил и рядил кто во что горазд. Еще бы, не каждый день и даже не каждое десятилетие находится диктатор, самостоятельно слагающий полномочия, причем не под давлением большей силы, желающей взять у него власть, а просто потому, что эти полномочия ему, похоже, не особенно интересны. Что он сделает дальше, оставалось лишь гадать. Вроде бы могучая империя магов не собиралась отказываться от своей новой колонии: Озерный край значил для Аль Ас Саалан не меньше, чем для России времен Петра и даже Елизаветы выход к морю. Золота, полученного за отданный Северо-Запад, хватило, чтобы завалить им все проблемы на юге нынешней Московии и получить ровную комфортную дорогу для всех своих планов до самого Стамбула через Цхинвал и Ахалцике и до самого Тегерана через Ереван.