У тебя есть я

Давид заботился о ней, навещал в больнице и привез домой. Первые три дня, пока в квартире шли следственные действия, Давид ночевал у Маргариты, и она звала его остаться, но он хотел поскорее ликвидировать разрушения, причиненные взрывом, чтобы, когда Оксана выпишется из больницы, ничто не напоминало ей о пережитом.

– Ты уже лекции читаешь?

Он развел руками:

– Ты же знаешь, что трудоголизм это прямо вот мое.

Давид изучал классическую русскую литературу, но любил попробовать на вкус современные слова и выражения.

– Знаю, – сказала Маргарита тихо.

Когда болел Петенька, Давид просто сжигал себя работой.

Он легонько погладил Маргариту по плечу, но вдруг словно опомнился, отдернул руку и сказал:

– Ты не звонишь.

– И ты.

– Я боюсь. Мне кажется, ты на меня сердишься.

– Господи, Дава! За что?

– Что Костя погиб. Он же хотел пойти со мной, а мы его отговорили.

– А я думаю, это ты на меня злишься. Оксана должна была выйти в кухню, а не я. Мне очень хочется поговорить с тобой, только когда я беру в руки телефон, сразу представляю, как ты меня ненавидишь, что я спаслась, потому что взялась хозяйничать.

– Да ты что, Рита! Выброси из головы!

– И ты выброси.

– Хорошо. Все-таки мы с тобой похожи. Думаем одинаково.

– Ага.

– Хорошо, что выяснили, правда? Но такая тоска берет, как подумаю, что Костя мог вместо меня пойти к этим детям…

– Он же их не знал.

– Какая разница? Главное, что я все равно не пострадал бы, потому что Оксана заставляла меня ехать за вином. Она забыла, оказывается, купить.

– Странно.

Маргарита нахмурилась. Это действительно странно. Оксана не любит и не умеет готовить, но при этом хозяйка на редкость хлебосольная и тщательно следит, чтобы гости остались довольны. Всегда к их приходу были наготове бутылочка крымского вина для Кости и коробочка восточных сладостей для Маргариты.

– Забыла напрочь, – повторил Давид, – спохватилась только когда вы уже пришли, и стала меня выпихивать из дома – съезди да съезди. Как это взрослые люди собрались и не выпьют? Ради чего тогда Рогачевы на такси приехали?

– А ты?

– А мне было лень. Но пока препирались, к соседям приехала «cкорая», и стало не до вина. Ох, Рита, я каждую ночь просыпаюсь от мысли, что, если бы сразу послушался Оксану, Костя был бы жив сейчас! Я бы поехал за вином, и тогда ему пришлось бы подняться к соседям. А вы бы, оставшись одни, не стали открывать незнакомому человеку! Все могло сложиться иначе, если бы не моя лень, поэтому, наверное, я и не звоню тебе, Ритуля.

Не находя слов, Маргарита молча обняла Давида.

Да, ей жаль, что погиб Костя, а не Давид, и ему тяжело смотреть на нее, здоровую, когда жена борется за жизнь в реанимации.

Только терзать душу бесплодными сожалениями, почему так, а не иначе, еще тяжелее.

Они немного посидели молча, а потом Давид повел ее в преподавательскую, к столу мужа. Маргарита вспомнила, какой несправедливостью ей казалось, что Костя сидит вместе со всеми. Даже немножко злилась на Давида, отчего ему не приходит в голову уступить половину своего кабинета. Ну и что, что Дава – завкафедрой, зато на Косте держится вся научная работа!

Дава – хороший и порядочный человек, добрый, отличный семьянин. Но он получил кафедру по одной-единственной причине: не постеснялся выйти на защиту с серой и блеклой докторской, в которой интерес представляла только фамилия автора. Дымшиц! У кого поднимется рука закатить черный шар этой франшизе?

Ну а Костя был слишком требователен к себе.

Ах, не зря говорят, что таланту надо помогать, а бездарность сама пробьет себе дорогу. Если бы она была чуть настойчивее, совала нос в дела мужа чуть больше, чем он ей позволял, пилила бы его, вдохновляла, убеждала в том, что каждая буква, написанная им – гениальна, он поборол бы свой перфекционизм и защитился. И получил бы кафедру, не эту, так другую, в другом вузе, где фамилия Дымшиц не вызывает такого благоговейного трепета!

А теперь Костя умер, и никогда не станет доктором наук. От этой мысли защипало в глазах, пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не разрыдаться.

Давид побежал читать следующую лекцию, и Маргарита осталась одна среди незнакомых людей, чувствуя себя какой-то мародеркой.

Посмотрела внимательнее – нет, ни одного знакомого лица. Никто из этих женщин не работал здесь при ней. Наверное, они были на похоронах и выражали соболезнования, но тогда она ничего не видела от слез.

Она села за стол, провела пальцем по клавиатуре компьютера. Давид сказал, что все документы уже скопировал себе, и для вдовы там нет ничего интересного, но пусть она на всякий случай проверит, прежде чем айтишники отформатируют диск.

Поеживаясь от неприятного ощущения, будто что-то ворует, Маргарита открыла папку с документами. Планы работы кафедры, индивидуальные планы, какие-то отчеты, списки научных работ и прочая бюрократия.

Она поискала на другом диске: ничего. На всякий случай прогнала поиск по тексту, вбив в строку поиска «Гоголь Пушкин Толстой». Мало ли где Костя запрятал папку с текущей работой.