У тебя есть я

– Пожалуйста! – с нажимом повторила девушка. – Мне бы так хотелось оставить что-то на память о Константине Ивановиче!

– Но… – Маргарита развела руками, – я даже не знаю…

– Господи, да неужели вам недостаточно памятных вещей? – выкрикнула девушка. – Я ведь тоже его любила!

– Простите?

– Да, я любила вашего мужа! И он любил меня!

Маргарита нахмурилась. Вся мизансцена слишком сильно отдавала дешевой мелодрамой, чтобы уязвить ее по-настоящему.

– И у вас с ним что-то было?

– Господи, ну, конечно же нет! Константин Иванович – благородный человек, он хранил вам верность!

– Рада это слышать, – сказала Маргарита, удивляясь своему спокойствию.

Почему она не чувствует боли от признания девушки? Не верит? Но это вполне могло быть правдой. После восемнадцати лет брака почему бы не побаловать себя влюбленностью в юную, одухотворенную деву? Жена женой, но рядом с ней сердце давно бьется ровно, а хочется еще ощутить молодой восторг, почувствовать себя сильным и живым.

– Мы с Константином Ивановичем любили друг друга слишком сильно, чтобы опуститься до служебного романа, – произнесла девушка высокомерно.

Маргарита кивнула и улыбнулась. Девушка так похожа на нее саму, и любит так же. Чисто и самоотверженно. Надо отдать ей чашку, пожалеть и пообещать, что она будет еще счастлива.

Так решила Маргарита, но руки вдруг сами проворно завернули чашку в листы университетской многотиражки и убрали в сумку.

Проверив, что взяла все, она направилась к выходу, но в дверях обернулась:

– Пейте чай из собственных чашек, дорогая.

* * *

Зиганшин, бледный от ярости, влетел в Следственный комитет, но кабинет Анжелики Станиславовны оказался заперт.

Она появилась секунда в секунду к началу рабочего дня, и, если и удивилась, увидев его подпирающим свою дверь, то никак этого не показала.

– Привет, – сказала она, – вам привет конечно же, я имею в виду!

Войдя к себе, Анжелика Станиславовна сбросила шубу прямо ему на руки в манере роскошной женщины, пришлось стоять и ждать, пока она откроет шкаф, достанет плечики и аккуратно расправит на них свое гигантское манто.

– Анжелика Станиславовна, – процедил Зиганшин, когда она наконец уселась за рабочий стол, – не смейте больше звонить моей жене.

– Почему?

– Потому что это недопустимо!

Судя по изумленной физиономии, Анжелика Станиславовна этого не понимала.

– Да почему? – повторила она. – Мы, жены, всегда держались вместе! Женсовет не зря придумали, и это великая сила! Это же так здорово, когда есть кому помочь, а когда маленькие дети, так вообще святое дело! Ты садись, кстати, чего маячить.

– Это не святое дело, а вопиющая бесцеремонность! – выпалил Зиганшин и остался стоять.

– Ну как иначе-то? Вы, мужики, всегда при деле, то в море, то где, а с кем-то надо душу отвести, посоветоваться. С детьми пособить. Сегодня я с твоими посижу, завтра – ты с моими, взаимовыручка! Детские вещи опять же. Если все новое покупать, так разоришься. У тебя, кстати, кто?

– Конь в пальто!

Анжелика Станиславовна засмеялась:

– Не, у меня на девочек. Целый пакет, надо тебе?

– Вам.

– Да-да, вам, товарищ подполковник.

– Нет, не надо.

– Ты у жены сначала спроси. То есть спросите.

– Анжелика Станиславовна, настоятельно прошу ограничить наше общение рамками служебных вопросов.

Она отмахнулась:

– Да ну тебя! Я как лучше…

– Лучше держитесь от нас подальше и удалите телефон моей жены из памяти раз и навсегда! Откуда вы, кстати, его взяли?

– Ха! Или мы не следователи?

– У оперативного дежурного, верно? Так что не надо меня впечатлять своей дедукцией. Анжелика Станиславовна, моя жена дала свой телефон на самый крайний случай, а вовсе не для того, чтобы ей в душу лезли всякие!

– Спасибо, – улыбнулась собеседница.

– Вы же сами женщина, и должны понимать, что в нашей ситуации жена болезненно реагирует на многие вещи…

– О чем ты говоришь?

– Сами знаете.

Анжелика Станиславовна взглянула на него с недоумением.

Зиганшин удивился:

– Неужели вам не рассказали?

– Нет. А что?

– Ничего! Не знаете, и отлично! И не нужно вам. Нет, правда не знаете? Реально никто не насплетничал?

– Нет.

– Ну хотя бы о том, что я сволочь, с которой опасно связываться, проинформировали?

– О, в этом не сомневайся.

Она улыбнулась, и Зиганшин вдруг не удержался, фыркнул.

– Я в курсе, что ты просто ужас, летящий на крыльях ночи! То есть вы ужас, товарищ подполковник. Ладно, я хотела как лучше. Так рассуждаю: кто-то должен сделать первый шаг навстречу, почему не я? Всегда отлично получалось, но раз ты говоришь, что не надо, так не буду. Не побеспокою больше, разве что вы сами к нам в гости соберетесь. Вы это сейчас не вы конкретно, а вы с женой. Ты когда закончишь беситься, подумай, что это будет очень хорошо, если мы подружимся семьями.

– Да неужели?

– Истинно так, мой дорогой. Хорошим людям важно держаться вместе, особенно когда у них маленькие дети. Я только благодаря взаимовыручке смогла на службе удержаться.

– Аргумент вообще сомнительный, – буркнул Зиганшин себе под нос.

– Что ты там бормочешь?

– Ничего.