У тебя иное имя

– Да не за что. Выздоравливай.

Повесив трубку, Хулио обвел взглядом книжные полки и достал роман, который двумя годами раньше ему подарила женщина, вскоре после того погибшая в автомобильной катастрофе. В течение всего этого времени он не прикасался к книге из какого-то суеверного страха. Но жар изменил его восприятие окружающей действительности, и Хулио подумал, что сейчас самое время взяться за книгу. На улице было тепло и пасмурно. Темные тучи, все плотнее затягивавшие небо, предвещали скорый дождь. Не хотелось даже смотреть в окно. Хулио лег в постель, раскрыл роман и почувствовал себя счастливым. Очень счастливым. Перед тем как погрузиться в чтение, он некоторое время думал – точнее, мечтал – о Лауре. Потом, словно желая устранить несправедливость или восстановить равновесие, вспомнил Тересу – женщину, что подарила ему книгу, которую он собирался начать читать. У них с Тересой был роман, и довольно бурный, окончившийся незадолго до ее трагической гибели. Хулио в то время как раз исполнилось сорок, он разошелся с женой и стал страдать нервным расстройством, которое уже через несколько месяцев привело его в кабинет психоаналитика, где он отдавал значительную часть зарплаты за робкую, но иногда казавшуюся осуществимой надежду вернуть утерянное душевное равновесие.

Итак, он начал читать. И, добравшись до второй главы, обнаружил, что в книге подчеркнуты некоторые места.

Мысль о том, что подчеркнутые фразы были посланиями погибшей женщины, дошедшими до него с опозданием на два года, вызвала у него чувство вины, которое тут же довольно приятным образом претворилось в ощущение мира и покоя.

Он листал страницу за страницей, отыскивая следы карандаша и одновременно прислушиваясь к некоему невидимому, но подававшему хотя и слабые, но вполне уловимые сигналы присутствию. Сигналы эти становились все отчетливее, и вскоре Хулио уже казалось, что все пространство квартиры и даже многие уголки его души заполнены этим присутствием – расчетливым, наделенным интеллектом и преследующим определенную цель. Он снова стал перелистывать, не читая, страницы книги, пока не натолкнулся на абзац, строки которого были подчеркнуты красной шариковой ручкой. Идеи в этом параграфе были изложены совершенно тривиальные, так что Хулио перечитал его несколько раз в надежде найти скрытый смысл подчеркивания. К этому времени незримое присутствие заполняло уже все его существо. Он отложил книгу в сторону и закрыл глаза, готовясь к нападению. И вдруг воздух сделался густым, и до слуха Хулио донесся звук, подобный шуму крыльев, сопровождаемому глухим постукиванием.

Он в испуге вскочил и хотел закричать, спросить, что происходит, но в горле словно ком застрял, и он мог произносить фразы лишь мысленно. Повинуясь безотчетному порыву, он побежал к дверям, ведущим в гостиную. Кинув взгляд на клетку с канарейкой, он увидел, что дверца ее распахнута и птицы там нет. Испуганная канарейка летала под самым потолком и билась то в стены, то в оконное стекло.

Хулио восстановил дыхание и стал ждать, пока птица вконец выбьется из сил и ее можно будет поймать. В конце концов канарейка забилась в угол и застряла между стеной и книжным шкафом. Хулио осторожно приблизился к канарейке и с третьей попытки поймал, накрыв ладонью. Сердечко птицы билось с тем же отчаянием, какое было и в ее глазах. Хулио отнес канарейку в клетку, удостоверился, что дверца надежно заперта, и, совсем обессиленный, вернулся в спальню.

В этот момент вторжение прекратилось. Силы, которые еще миг тому назад рвались захватить окружающее пространство, начали постепенно отступать, и через несколько секунд все вернулось в обычное состояние. Перед тем как лечь в постель, Хулио спрятал книгу в ящик тумбочки – чтобы не видеть.

Лежа с закрытыми глазами, он пытался вспомнить лицо Тересы. Когда ему казалось, что он уже ясно видит ее черты, они вдруг расплылись, неуловимо изменились, и перед мысленным взором Хулио возникло лицо Лауры. Какое-то время эти два лица сменяли одно другое, словно были двумя разными лицами одного и того же человека. Хулио с ужасом, усиленным болезненным состоянием, в котором он пребывал, воспринял это открытие. Ему было сорок два года, и он никогда не верил – исключая, возможно, годы ранней юности, – что человек может прожить больше чем одну жизнь. Но потом он познакомился с женщиной по имени Тереса Сарго, в которую влюбился так, как не влюблялся раньше никогда ни в кого. Их тайные встречи происходили в малолюдных барах и в крошечных отелях из папье-маше, где все настраивало на лирический лад и все, от стойки администратора до таракана в ванной, было фальшивым.

Это было странное время, когда счастье перемешивалось с печалью: ведь счастье и печаль суть ипостаси одного и того же явления, имя которому – любовь. Хулио никогда не отличался красноречием, но в те вечера, которые он провел с Тересой и которые изменили его жизнь, ему случалось говорить долго и достаточно умно и интересно.