У тебя клыки? (ЛП)

– Ты просто ангел, – сказала мама, целуя меня в лоб и устремляясь к трейлеру, притормозив чтобы сказать группе людей приближающихся к палатке, что вернется через десять минут.

– Если я ангел, то где мои крылья? – прошептала я. Я всегда так говорила, когда она называла меня ангелом, с самого детства, а она кружила меня и говорила, что я ангел, посланный принести на землю рай.

Я опустила взгляд на свои руки. Они не были маленькими и тонкими как у нее, или длинными и изящными, как у Имоджен. Они были большими, и мои пальцы были с тупыми кончиками. Рука музыканта, как кто-то однажды сказал мне, но я вынуждена была прекратить уроки фортепьяно, когда мне исполнилось двенадцать, потому что не могла выдержать прикосновение к роялю миссис Стоун. Слишком много детей им пользовались во время еженедельных уроков – я позже шла домой, трясясь и на грани слез. Это происходило, пока мама, наконец, не выяснила, что же со мной случилось.

 – Как давно ты стала ясновидящей?

Я медленно развернулась, задаваясь вопросом, прочитал ли Бенедикт мои мысли.

– С тех пор как мне исполнилось двенадцать.

Он стоял с другой стороны стола, большой темный силуэт, закрывающий мне обзор неба из индиго становящегося черным.

– Половая зрелость?

Я кивнула и попыталась отвести взгляд, но не смогла. Было что-то в его глазах, внутреннее напряжение, когда он наблюдал, как я вертела в руках свои перчатки. Мне не хотелось говорить ему о странных вещах, которые я могла делать. Мне не хотелось, чтобы он думал, что я принадлежу к шоу фриков.

Ты не фрик.

– Прекрати, – сказала я, отступая на пару шагов, будто расстояние оградит от него мой разум.

Ты боишься меня?

Его глаза были цвета темного дуба, маленькие золотые крапинки на теплом, медово-коричневом фоне, крапинки, которые я могла увидеть даже притом, что на его лицо падала тень.

– Почему я должна бояться тебя? Если кто-то и должен бояться, это ты. Я знаю твой секрет.

И я знаю твой, сказал он в моей голове, начиная приближаться ко мне.

Я отступила еще на пару шагов, расправляя плечи, пытаясь выглядеть больше,  жестче и отпаднее.

– Твой хуже моего, так что если ты не хочешь закончить в критический момент на остром колу, лучше просто отступи и оставь меня в покое.

Я не хочу оставлять тебя в покое.

– Ты представляешь, с кем ты связался… – начала говорить я, потом заорала, когда он сделал выпад в мою сторону, схватив мои руки, притягивая к себе. Мы стояли так вместе с секунду, я сжавшаяся и готовая к тому, что он укусит меня, он смотрящий вниз на меня глазами, изменившими цвет на блестящий эбеновый.

– Я вообще не хочу связываться с тобой, Фран. – Медленно, очень медленно его рука скользнула вниз по моей. Я наблюдала за тем, как она направлялась к моей незащищенной руке, моей голой руке, руке, не позволявшей мне быть такой же счастливой, как другие дети.

– Не надо, – сказала я, это вышло похоже на всхлип.

– Верь мне, – нежно сказал он. Его пальцы потянулись за моей голой рукой, потом изогнулись под ней, подталкивая руку вверх, так чтобы наши ладони легли вместе. Я ахнула и задержала дыхание, ожидая натиска образов, ожидая всехвещей, которые потекут из его разума в мой.

Там ничего не было. Я касалась его, рука к руке, и я ничего не чувствовала, ничего не видела.

Я перевела взгляд с рук на его лицо.

– Как ты это сделал? Как ты отключил себя или вроде того?

Его пальцы сплелись с моими, и вдруг я осознала, что он был парнем, а я девушкой, и мы стояли вместе, держась за руки.

– Ты знаешь кто я.

– Я знаю что ты, если это то, что ты имеешь в виду.

Он кивнул.

– Что ты знаешь о нас?

– Я знаю, что ты вампир… – Его пальцы сжались на моих. Дурища. Использовала слово на В. – … но что вы предпочитаете называться Темными. Я знаю, что вы пьете человеческую кровь, чтобы выжить, и что тебе вероятно пара сотен лет – Имоджен твоя старшая сестра, или младшая?

– Старшая.

Не знаю, почему это заставляло меня почувствовать себя лучше, учитывая, что ему, вероятно, по меньшей мере, три сотни лет, но это было так.

– И я знаю, что ты на самом деле большую часть времени грустный, но почему-то можешь блокировать образы из своего мозга, но в тоже время можешь разговаривать в моей голове.

– Ты знаешь что-нибудь о том, как становятся Темными? Как получить искупление?

– Гм… ты стал… что-то на счет Лорда демонов, проклявшего тебя?

Я подумала, что его глаза были темными раньше, теперь они превратились в абсолютный обсидиан.

– Мой отец был проклят Лордом демонов.

– Ох, верно, Имоджен что-то говорила о грехах отцов, перекладываемых на сыновей, но не на дочерей. Я не знаю ничего об искуплении.

Я взглянула на наши руки все еще сомкнутые вместе. Было странно касаться его, чувствовать его теплые пальцы, переплетенные с моими, и не видеть в голове его мысли, воспоминания и все остальное, что я ощущала, касаясь людей.

– Для каждого Темного существует женщина, называемая Возлюбленной, которая может искупить его душу, женщина, которая может уравновесить его тьму своим светом, и сделать его снова целым.