У тебя все получится, дорогая моя

Теперь Марта выкрикивала что-то неразборчивое. Габриэль покачал головой:

– Сейчас я выключу телефон. Подумай хорошенько. Только от тебя зависит, останемся ли мы оба с тобой.

– Дорогой мой, это выше моих сил, – рыдала она в трубку. – Не бросай меня, ты мне нужен. Ты обещал Жюлю, а Жюль – твой отец, не забывай.

Она плакала и орала одновременно. Габриэль немного помолчал.

– До свидания, Марта, – решительно произнес он.

– Я вас люблю! – прокричала она сквозь рыдания.

Габриэль выключил телефон и осторожно положил рядом. Я обняла его. Потом он захотел встать, и я его отпустила. Он схватил меня за руку и потащил в ванную. Мы вошли в душевую кабину, он отрегулировал воду. Я развернула его лицо к себе и не отпускала, заставляя смотреть на меня, говорить со мной. Он изо всех сил зажмурился, потом набросился на меня, стал целовать, как если бы его жизнь зависела от этих поцелуев. Он мял и тискал мое тело, и возбуждение накатило мгновенно. Я подчинялась ему – пусть делает все сам, как он хочет, как ему диктует желание. Он поднял меня, притиснул к твердой кафельной стенке и взял грубо, двигаясь во мне с неистовой силой, пока мы оба не взлетели на вершину удовольствия со стонами, задыхаясь. И тут он неожиданно разрыдался. Словно в замедленном кино, мы опустились на пол, я притянула его к своей груди, он вцепился в меня, положил голову мне на живот. Я долго баюкала его под струями воды, пока его слезы не высказали все, что не могли выразить слова.

– Прости меня, – всхлипнул он через какое-то время.

– Тс-с-с…

Я осторожно подняла его, намылила пеной, сполоснула водой, он не сопротивлялся. Потом я выключила душ, вышла из кабины, завернулась в первое попавшееся махровое полотенце, взяла второе и повернулась к нему, чтобы вытереть его. Он дрожал.

– Пойди оденься, – тихо сказала я.

В его глазах снова загорелся живой огонек, он наконец-то посмотрел на меня, а я провела пальцем по его губам:

– Иди.

Он вернулся в спальню, я последовала за ним и стала смотреть на него. Он остановился перед стенным шкафом. Наконец-то его татуировка обрела глубинный смысл. Габриэль всегда разрывался между сыновней и одновременно кровосмесительной любовью к Марте и своим стремлением к свободе. Только что он освободился от ее власти, но при этом утратил мать. Кастрирующую мать.

Сначала он расслабил мышцы, покрутил головой и с хрустом потянулся. Потом спокойно оделся, по-прежнему молча. Застегнул рубашку и повернулся ко мне:

– Я сделаю пару звонков по работе, и пойдем что-нибудь перекусим. Ты не против?

Я радостно закивала:

– Да, пойдем, я голодная.

Он взял телефон, лежавший на кровати. Подошел ко мне, обнял, потерся носом о мои волосы.

– Спасибо, – выдохнул он.

Он хотел отойти, но я удержала его за руку:

– Можно стащить у тебя рубашку?

Его улыбка, такая искренняя и непринужденная, успокоила меня. Он перешел в гостиную. Мне был слышен его голос. Я нашла свою одежду и выбрала одну из его сорочек. Одевшись, я вернулась в ванную, чтобы привести в порядок прическу. Оперлась на умывальник. Несмотря на боль и испытания, которые неизбежно последуют, я чувствовала себя живой, я была с любимым мужчиной. Всего за несколько часов мы перешли от отношений начинающих любовников к такому градусу близости, какого у нас с Пьером не было никогда.

Габриэль сидел на диване, придерживая плечом трубку, с включенным ноутбуком на столике перед ним. Я подошла сзади, погладила его по спине, он взял мою ладонь, поцеловал и продолжил разговор:

– Подготовь все документы и контракты, я подъеду послезавтра и подпишу… Не задавай никаких вопросов.

Он прервал разговор.

Мы зашли в первую попавшуюся пиццерию. Заказ приняли быстро и так же быстро принесли. К Габриэлю понемногу возвращалась радость жизни, по крайней мере, он уже не выглядел таким подавленным. Я обязана быть начеку, не позволять ему снова провалиться во мрак. Мы оба были ужасно голодные. Наш волчий аппетит развеселил нас, но мы продолжали заглатывать пиццу в рекордном темпе.

– Не думал, что однажды придется готовиться к отъезду, – признался он, когда его тарелка опустела.

– Ты не можешь вот так взять и все бросить, в этой работе вся твоя жизнь. Ты уверен, что этим кончится?

– Она хочет заполучить нас обоих, но так, чтобы мы не были вместе. Не знаю, как она вынесла бы ежедневные встречи со мной, зная, что по вечерам ты возвращаешься ко мне, а она при этом не может до тебя дотянуться. Ты же понимаешь, что двери ателье на этот раз закрыты для тебя окончательно и бесповоротно? Я не позволю тебе снова увидеться с ней, это слишком опасно. Где же ты будешь работать?

– Не знаю. После развода я получу какие-то деньги и смогу что-нибудь снять. Но это произойдет не завтра… Черт!

– Что случилось?

– Всем занимается адвокат Марты.

– Не беспокойся, я его знаю, завтра же позвоню и попрошу решать все с тобой напрямую. Она ухитрилась сунуть нос и в это дело? С ума сойти…

– Я сама отдала все в ее руки. По возвращении я вообще не могла ни о чем думать.