У Великой реки. Поход

— Сам. Иначе кто под него деньги поставил бы? В общем, с того момента появилась у Ветлугина идея на большую дорогу пойти. Но с этим вышла незадача — то ли у Ветлугина самого умения мало было, то ли амулет слаб, но хватало его действия минут на пять, не больше. Если на дороге, где люди по одному не ездят, грабежом заниматься…

— Можно не успеть — и в разгар драки в человека превратиться, — закончил я за него.

— Верно. А в обычном виде боец из него как из дерьма пуля. Поэтому стал он прислушиваться к разговорам в своём трактире, выбирать расторговавшихся купцов и подсыпать им снотворное. А потом через окно лезть. Двоих так порвал, ума же хватило забирать не все деньги.

— Отчего все и были уверены, что это нечисть. Так? — уточнил я.

— Верно, — опять кивнул староста. — Так и решили. Затем его служанка увидела, как он кому-то сыплет порошок в графин. Она девкой не великого ума была, скорей всего, даже и не поняла, в чём дело. Но Ветлугин решил перестраховаться. Купца рвать не стал, а девчонку домой отослал и по пути разорвал. Спасла она того купца, сама не ведая. Ну а дальше всё ясно. Купца с приказчиком порвал. Когда приказчика рвал — в человека превращаться начал, вот и не закончил. Верно вы подметили: времени ему не хватило.

Староста выпил ещё стакан морса, затем спросил у Лари:

— Теперь вы мне расскажите, что же это такое наш Ветлугин выиграл?

— Был в своё время на востоке такой кочевой народ — джур-урдэ, — взялась рассказывать тифлингесса. — У вас на западе называли их арлингами. Арлинги разводили лошадей, брали полон, грабили и торговали рабами. Поклонялись они не богам, не силам природы, а демону шестого плана, сеньору и владыке над демонами мести и злобы, Ава-Адону, который их племя и опекал лично.

— Куратор, типа? — уточнил я.

— Вроде того, — кивнула Лари. — Ему приносились жертвы — каждый пятый пленный, а если не было пленных, то первые три девственницы народа, достигшие совершеннолетия с праздника высоких трав.

Она усмехнулась, затем сказала:

— На самом деле Ава-Адону на их девственность, равно как и пол, глубоко плевать. Но это мелочи уже. Подробности. В общем, народ этот, арлинги, жил себе понемногу, пока с востока, с каких-то дальних островов, не пришла раса сикомэ, перебравшись на материк.

— А это ещё кто? — спросил жандармский вахмистр, с недоумением нахмурившись.

— Это раса такая, — ещё раз сказала Лари. — Как вы говорите — гуманоидная. Похожие на людей. Но раса не человеческая. Во всяком случае, от контактов сикомэ с людьми детей не бывает. Равно как и с эльфами, гномами, половинчиками и всеми прочими. Происхождения они непонятного. Похожи на высоких, узколицых, узкоглазых жителей востока. Занимаются лишь войной, нанимаясь дружинами к окрестным правителям. Воины они отборные. Ничем другим не знамениты, кроме редкой воинственности и того, что убивают мучительски всех пленных.

— Что-то я слышала про них, — вмешалась Маша, до сего момента молчавшая. — Вроде как злобные они невероятно. И всех пленных приносят в жертву.

— Нет, в жертву они вообще никого не приносят, — отрицательно покачала головой Лари. — Они, кажется, вообще богов не имеют. Сами они в плен не сдаются, в безнадёжном положении дерутся, пока их не убьют. Не попадают в плен даже их женщины и дети. Сами же, убивая пленных, считают, что оказывают им услугу, смывая их страданиями их же позор. Если воин выжил в плену, то он от этого страшно мучается, и его ждёт ужасное посмертие, и лишь его мучительная смерть вернёт утраченную честь. Вот и помогают, чем могут. Сикомэ даже в работорговле не замечены: всех попавшихся к ним убивают.

— И гражданских? — удивился староста.

— Нет у них гражданских, — пояснила Лари. — Их гражданские кончают с собой, чтобы в плен не попадать.

— И какая связь с этими… арлингами? — вернул жандарм разговор в нужную колею.

— А очень простая, — вернулась к предмету разговора отвлёкшаяся было Лари. — Столкнулись сикомэ с джур-урдэ. Причём по вине последних. Сикомэ прислали к ним какое-то посольство, а арлинги его в жертву принесли Ава-Адону. Одни других стоили, и, как вы говорите, нашла коса на камень. Началась война, в которой арлинги были почти истреблены. Тысячный Улхо повёл остаток племени на запад, но там они упёрлись в великое озеро Балхчу. Сикомэ прижали их к берегу, кочевники же арлинги даже плотов не знали. Да и плоты там делать не из чего — сплошь трава и степь до горизонта. В общем, Улхо принёс в жертву Ава-Адону всех женщин, стариков и детей, что с ним шли. Всех, кто не мог встать в строй в последней битве. Взамен же последние жрецы изготовили амулеты, которые позволяли превращаться каждому воину, имевшему хоть проблеск магической силы, в аватару Ава-Адона — в бхута. Кто-то мог продержаться в таком облике дольше, кто-то меньше.

— А что за бхут такой? — спроси жандарм.

— Бхут — это что-то вроде вурдалака и оборотня одновременно. Сильный, быстрый, только пасть длиннее, почти как у оборотня полупревращённого, и хвост есть, — объяснил уже я. — По крайней мере, так его в книжках описывают. Разглядеть толком и не получилось.