У Великой реки. Поход

— Мне на ваши, Сергей Сергеевич, проблемы плевать с этой самой вышки! — говорил комэск. — У меня боевых распоряжений на год вперёд уже накопилось, начальство вот уже куда село — и ножки свесило!

Он громко похлопал себя по красной шее широкой мясистой ладонью.

— У «громовержца» ресурс левого двигателя израсходован. У него уже почти двести часов налёта, — заявил в ответ басом штабс-капитан. — Как он вообще летал в последний раз, лично мне не ясно. Всё. Я такое в полёт не выпущу и, если угодно, Пётр Игнатьевич, запишу о том своё особое мнение. Летайте «аистами», на них движки поменяли. Или «гусями», с подвесным вооружением.

— «Гуси» тоже все расписаны. Один вы, как заместитель по технической части, отсылаете аж в Ярославль, за запчастями. У второго, с ваших же слов, тоже неполадки, — ехидно заявил комэск.

— Если сажать его, как пьяный с трактирного крыльца падает, то будут неполадки. У него обе стойки шасси под замену, — не менее ядовито ответил штабс-капитан. — И сажал самолёт не кто-нибудь, а зам по лётной подготовке. Это к вопросу о подготовке.

— Замечательно, — вздохнул капитан. — Какая ни есть — а подготовка. На нём мотор новый? В таком случае озаботьтесь снять сегодня же мотор с «гуся» и переставить на «громовержца». И меня не волнуют проблемы с личным составом, недостатком времени и прочим — завтра в семь утра «громовержец» должен вылететь по задачам егерей. Всё, Сергей Сергеевич! Далее не обсуждаем. Задачи нарезаны на него, а вооружение на транспортнике — это насмешка и порнография.

Этой фразой комэск пресёк уже готовые к выдаче контраргументы зампотеха. А я подумал, что егеря, наверное, банду где-то нащупали. «Громовержцев» обычно в таких случаях и используют — очень, знаете, популярная машина. Подлетает, куда укажут, и ложится в пологий вираж. А в четыре бортовые бойницы высовываются рыльца двух четырёхствольных пулемётов «коса» и двух крупнокалиберных спарок. Свистнет пневматика, придавая блокам стволов «кос» начальное вращение, завоют насосы, погнавшие охлаждающую жидкость в кожухи крупнокалиберных, и огненные плети хлестнут по земле, пробивая древесные стволы, крыши, кося врагов. Не замолкая, не отворачиваясь, пока не разнесут всё, что видят. А «громовержец» не торопясь, плавно, как по ободу тарелочки, «круговым барражем», будет продолжать облетать то место, которое пытаются превратить в мелкую труху четыре пулемётчика.

Обычно после визита этой воздушной мясорубки егерям остаётся добить или арестовать для виселицы пару-тройку ошалевших разбойников. В своё время мы так и действовали против эльфов — обнаруживали и вызывали. Никакая артиллерия не работала с такой эффективностью.

Сердито сопящий зампотех вышел из помещения, а комэск уставился на нас: видно, только что заметил.

— Здравствуйте, господа. Чем обязан? — сухо спросил он, недовольный нашим явно неуместным вторжением.

— По поручению Департамента контрразведки проводим розыск убийцы и особо опасного государственного преступника, — казённым голосом заявил я.

Лари промолчала, оценивая покуда, как ей лучше себя повести.

— Вы агент контрразведки? — спросил капитан.

— Никак нет. Свободный охотник.

Я вытащил из-за пазухи свою серебряную бляху, показал.

— За головами охотник, что ли?

Степень дружелюбия в голосе капитана и так была невысока, а тут вообще упала ниже точки замерзания.

— Никак нет, господин капитан. Охотник на чудовищ, нечисть и прочих вредных тварей, — представился я с оттенком гордости. А что, нельзя?

Капитан кивнул, сказал самую малость дружелюбней:

— А, из этих… Это лучше, а то охотников за головами у нас принято теперь с крыльца спускать. А почему вам сыск поручен?

— Преступник такой, — пожал я плечами. — Колдун и с нечистью знается. По специальности работаю, если можно так выразиться.

— Вот оно что, — кивнул комэск. — Чем могу, как говорится?

Я достал из нагрудного кармана блокнотный листочек, на котором дежурный унтер-гитарист записал нам нужную цифирь, и прочитал с него:

— В начале июня прошлого года у вас было пять вылетов на «аисте» с чиновником из Департамента землеустройства. Летал чиновник с подпоручиком Варенецким, каждый раз в разные точки. Третий полёт был над Дурным болотом.

— Было такое. Я даже сейчас помню, — кивнул капитан. — Не совсем обычное задание было, поэтому отложилось в памяти. Над Болотом мы до этого никогда не летали.

— Понял, спасибо, — кивнул я. — А зачем чиновник летал?

— Какие-то маячки сбрасывал. Вроде бы границы владений магически метил. Что-то с этим не так?

— Почему вы так решили? — ответил я вопросом на вопрос.

— По двум причинам. Потому, что вы этим интересуетесь, а ещё потому, что подпоручик Варенецкий погиб через месяц после тех полётов.

— Как погиб? — встрепенулся я.

— Несчастный случай, — ответил комэск. — Был в Твери в командировке — и ступил на дорогу прямо под грузовик. Мгновенная смерть.