У Великой реки

Голос у Степана соответствовал внешности. Казалось, будто какое-то чудовище научили говорить, и затем заперли в металлической бочке. Вот оно оттуда и говорило. Лицо же нашего станового пристава производило обманчивое впечатление. Эдакое сонно-туповатое, и эмоции на нем вообще не отражались. Тот, кто принимал его за дурака, потом обычно в этом раскаивался – Степан был еще умен как змий, и именно благодаря ему в городе, несмотря на всю местную вольницу, было относительно тихо.

– Тогда говори, с чем пришел. – сказал он.

– Да я, собственно говоря, по поводу позавчерашней драки в «Дальней пристани»… – начал я издалека.

– Колдуна хочешь в розыск объявить? – сразу сократил мою речь до необходимого минимума Степан.

– Хочу. Откуда знаете?

– У меня вот, телефон есть. – он похлопал огромной ладонью по такому крошечному под ней телефону в деревянном корпусе. – И у Васьки-некроманта такой же есть. Техника, называется.

– Ага, понял. Так что?

– Доказательств маловато, вот что. Ты же десять тысяч княжеских срубить хочешь, верно?

– Ну да. – кивнул я.

– Тогда надо, чтобы Тверь его в розыск подала, а не мы. Нет у нас таких полномочий, на княжескую премию розыск объявлять, ты же знаешь. А как они такие бумаги издают, лучше даже не вспоминать. Вроде как ежика рожают против шерсти.

– Есть способ… – сказал я, сложив ладошки перед грудью и глядя в потолок.

– Есть. – согласился Степан. – Я могу его в розыск как свидетеля объявить. Нашлись люди, подтвердили, что видели его в сопровождении обоих убитых. Значит, пускай объясняется перед законом.

– Ну и объявите. Я и начну помаленьку, хоть полномочия будут. А дальше видно будет, подаст его Тверь на княжеский приз, или нет.

Задумка моя простая, проще даже некуда. Охотники как я уже говорил, обязаны на закон работать. Но если я приеду в ту же Тверь, например, и начну расспрашивать людей, что им известно о некоем Пантелее, то они имеют право послать меня подальше. Особенно официальные лица. А вот если будет у меня «сыскное поручение», что такового Пантелея велено пред властями Великореченска представить, пусть хоть и как свидетеля, то могу рассчитывать на помощь. Потому как в таком поручении точно написано, что полагается оказывать помощь подателю сего, сиречь Александру Волкову.

И такой закон действует в большинстве людских земель, неважно, кем населенных, пришлыми или аборигенами, лишь бы там вообще какая-то власть была. Тем более, что любая из властей в прилегающих к Великоречью землях свои действия с законами «пришлых» по крайней мере согласует.

– А если все же Тверь на призовой розыск не согласится? В пролете же будешь.

– Тогда на свой страх и риск его поищу. Зато перед другими фора будет. А в пролете… Будем считать риск благородным делом. – ответил я.

В этом я тоже выигрываю. Свидетеля ищут без награды, широко это не объявляется. Если я с таким ордером отправлюсь Пантелея искать, то друзья-конкуренты мои, скорее всего, ни сном ни духом об этом ведать не будут.

– Ладно, твой риск – твои проблемы. – прогудел Степан. – Часа через два заходи, будет тебе сыскное поручение на Пантелея, как свидетеля.

– Раз будет, то тогда сразу спрошу. Портал отслеживали?

Некроманты отслеживать порталы не умеют, не их это епархия. Именно поэтому я Ваське такого вопроса не задавал. А вот Степан должен был пригласить Велиссу вер-Бран, хорошенькую молодую колдунью из аборигенов, прижившуюся в нашем Великореченске по той банальной причине, что местные жители больше привержены личной гигиене, нежели жители коренных земель. Или пристав должен был вызвать Самуила Бредянского – въедливого старикашку с ядовитым языком и немалыми способности в магии. Они порталы отслеживать умеют.

– Велисса приходила. – кивнул становой пристав. – Ушел колдун в Дурное болото, в самую середину. В то, что нас с Вирацким баронством делит, на берегу Улара. Где острова с протоками.

– Куда? – обалдел я.

– Куда слышал.

– Может, ошиблась магичка?

– Мелисса то? Смеешься? Она колдунья в десятом поколении, по слухам, среди пришлых такой нет.

– Тоже верно. Только все равно не верю.

– И я не верю. – вздохнул Степан. – Но ты с ней поговори, она в выводах уверена. Скажи, что я послал.

– Поговорю, будьте уверены.

Дурное болото – это одна из тех низменностей, что появились после Пересечения миров. Сдвинулось все, как будто этот мир разломили на кусочки, а затем заново склеили, причем склеивали на тяп-ляп. И получилось, что там, где кусочки мозаики наползали друг на друга, выросли горы, подчас совсем непроходимые, а в иных же местах, где края кусочков мозаики друг с другом не соприкоснулись, возникли низины с так называемыми Дурными болотами. Именно эти болота, настоящие свищи, или червоточины в живой ткани нашего плана, порождали большую часть всевозможных чудовищ, расползавшихся по земле. Именно благодаря им я не сидел без работы. И всем было известно, что в Дурных болота не живут ни люди, ни нелюди. Никто. Не выжить там, потому что. Сожрут на хрен.

– Ты мне вот что скажи. – поднял глаза от бумаг на столе Степан. – Ты за девушку свою штраф принес?