У Ветра твои глаза (СИ)

В дверях возникла Налура. Видя, в каком состоянии северянка, она смочила какую-то чистую тряпицу и принялась вытирать ею лицо Миры. Прохлада немного привела ее в чувство. Рабыня помогла северянке умыться, как следует, и прополоскать рот. А потом, аккуратно и даже нежно поддерживая ее под руку, подсобила добраться до комнаты и уложила на кровать, гладя по волосам, как маленькую девочку. За все время она не сказала ни слова, и женщина чувствовала огромную благодарность. Когда-то Рей предупреждал, что Налура коварна, но сейчас Мире было все равно, она единственная находилась рядом и молча помогла справиться со своими чувствами.

Рабыня осталась до тех пор, пока Мира, успокоившись и перестав всхлипывать, не уснула.

А на рассвете, борясь с дурнотой, которая теперь возвращалась к ней каждое утро, Мирослава поняла, что больше не может оставаться в этом доме. Рядом с этим человеком. В этой стране.

Иллюзия счастья лопнула, разлетевшись на мелкие осколки, которые ранили до глубины души. Она рабыня. И всю жизнь ею будет, если не попытается это изменить. Не только ради себя, но и ради малыша, который должен родиться свободным. Она не знала, как Рей отреагирует на ее желание уехать, но твердо решила, что здесь ей не место, поэтому не собиралась ему говорить об этом. Она просто сбежит.

Сидрах — город огромный. Сюда по несколько раз в день прибывали ладьи. Больше всего ее интересовали клирийцы. Мира уже поняла, что этот народ ради денег пойдет на все. Собиралась покинуть империю точно так же, как и появилась здесь: по морю. Серебряный браслет не единственное украшение, которое подарил ей Рей за это время. Были и золотые кольца, брошь, даже что-то вроде ошейника, который Мира отказалась надевать, но мужчина все равно оставил его у нее. Она надеялась, что этого хватит, чтобы обеспечить себе место до земель вятичей. Главное добраться, а уж там она уже решит, что делать дальше и куда податься.

Весь день она думала, как устроить побег. Рей снова уехал, поэтому она могла спокойно поразмышлять. Серебряный браслет давал ей право выходить в город, она уже несколько раз так гуляла одна, поэтому никто не обратит внимания на это. Спрятать золото, незаметно выйти из дома и добраться до порта. А там договориться с кем-то из отплывающих клирийцев. План до невозможности прост. Настолько, что вполне может осуществиться.

Рейчар все еще отсутствовал. Это было даже хорошо, потому что Мира не хотела видеть его сейчас — боялась, что он может пошатнуть ее решимость. Но что бы она ни чувствовала к нему, не могла позволить себе больше здесь оставаться. Он — видный представитель своего народа, и как бы ни относился к ней, законы, традиции, служба — всегда будут на первом месте.

После полудня, когда солнце только начало клониться к горизонту, Мира взяла с собой корзину, будто собирается на рынок, и вышла за ворота дома. Двое охранников на входе даже не обратили на нее внимания, они уже знали, что молодой господин подарил своей рабыне браслет, а значит, доверяет ей.

Мира без труда запомнила, как добираться и к рынку, и к порту. Город большой, но заблудиться здесь казалось трудно. Пока шла по многолюдным улочкам, размышляла о том, что монойцы не зря считают северян босоногими. Нет, обувь-то у них, конечно, была, куда ж зимой и осенью без нее? Но Мирослава поражалась отличиям в быту. Здесь она узнала о стольких понятиях, о стольких вещах, о которых никогда бы даже не догадывалась. Да и люди тут обычные. Не диковинные чудовища, как она всегда считала. Они тоже любили и ненавидели, тоже ссорились и мирились, точно так же женились, рожали детей, строили дома. Но в то же время она готова была признать, что ее народу еще расти и расти до монойцев. И все же это вовсе не повод нападать на них, убивать, грабить, насиловать, забирать в рабство… Она не понимала, как прекрасные картины, статуи, красивая посуда и одежда, которые делают представители этого народа, могут соседствовать с такой жестокостью. Она не понимала, как ее Рей, мужчина, который готов целовать ее ноги, чтобы показать свои чувства, мог так жестоко говорить о своем же ребенке. О своей плоти и крови. Человек противоречий. Представитель народа, ход мыслей которого ей никогда не понять и не принять до конца.

В порту было шумно. Но здесь жизнь не затихала ни на минуту. Ни ночью, ни днем. Северянка растерянно оглядывалась, разыскивая глазами того, кто мог бы ей подойти. Возможно, она выглядела довольно подозрительно, разгуливая здесь, но все равно ничего не могла с этим поделать. Ее внешность и так очень выделялась среди смуглокожих и черноволосых монойцев. Это не значит, что в Сидрахе не было других северян. Но она видела их издалека, ни разу не решившись подойти.