У Ветра твои глаза

Не отнимая руки, северянка беспомощно посмотрела на Гейсару, та пожала плечами. Тогда Мира снова обратила внимание на скопца. Он все сильнее впивался в ее руку, так, что та в конце концов онемела. На его лбу и над верхней губой выступила испарина.

Гостья снова посмотрела на хозяйку, на этот раз испуганно. Она не решалась ничего сказать, но взглядом умоляла о помощи.

— Дорогой, хватит, — мягко попыталась остановить его Гейсара.

Но он даже не шевельнулся, вообще не слышал ее.

— Этрин!

И снова никакой реакции. Мира попыталась отнять кисть, но, несмотря на внешнюю хлипкость, этот человек обладал огромной силой. Так клещ вцепляется в свою жертву. Только сейчас Мира не могла понять, кто из них жертва: сквозь сомкнутые веки Этрина проступили слезы. Гейсара поднялась и подошла к нему. Она положила руку ему на плечо и снова позвала:

— Этрин, хватит.

Только тогда он выпустил ее и ежась отполз назад. Забился в угол комнаты, обхватил руки коленями и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Гейсара села рядом и обняла его. Провидец спрятал лицо в коленях и начал всхлипывать.

— Слишком много боли, — расслышала Мира его приглушенный голос. — Я не могу пробиться сквозь эту пелену. Не могу! Не могу!

— Тише, тише, все хорошо, — женщина гладила его по спине, продолжая приговаривать что-то ласковое, пока тот не затих.

Когда он успокоился, снова посмотрел на Миру. И что-то такое было во взгляде, отчего ей стало неуютно.

— Прости меня, Этрин, — опустила глаза северянка.

Он кивнул и, поспешно поднявшись, почти выбежал из комнаты.

— С ним все хорошо?

Мира чувствовала себя виноватой в том, что заставила ни в чем не повинного человека пройти через это. Гейсара грустно улыбнулась:

— Он скоро успокоится. Но сейчас речь не о нем. Меня больше волнует твое состояние.

— Я в порядке, — попыталась соврать Мира, чтобы еще больше не беспокоить хозяйку дома. Та покачала головой.

— Настолько в порядке, что у Этрина случилась истерика. Я никогда не видела его в таком состоянии после прикосновения к другому человеку.

— Я… — Мира не знала, что сказать, хотела еще раз извиниться, но женщина перебила.

— Ты не виновата в своих чувствах, но они давят на тебя, словно груда камней. Мы с тобой обязательно еще над этим поработаем, а сейчас давай пообедаем?

Вскоре Чезанна принесла и поставила на столик большое дымящееся блюдо: целая гора риса, а у ее основания лежали сочные кусочки мяса. Вдыхая аромат, Мира поняла, как проголодалась. К ним присоединился и Этрин. Он сел как можно дальше от северянки и ел молча, уставившись в свою тарелку.

А после обеда Гейсара отвела Мирославу в маленькую комнатку. Лежак находился прямо на полу, но был довольно мягкий, с кучей подушек, как и в большом зале. В углу стоял сундук для одежды. В общем-то больше сюда ничего и не поместилось бы, но Мире здесь сразу понравилось. Большое окно, наполовину затененное виноградом, который вился снаружи, выходило на внутренний дворик, засаженный цветами. В комнату проникал их сладкий аромат.

— Тебе не мешает поспать, — заметила Гейсара.

Хотя стоял еще совсем ранний вечер, а солнце даже не думало уходить с горизонта, Мира и вправду чувствовала, как после всех переживаний сегодняшнего дня ее клонит ко сну. Хозяйка взяла кувшин, который стоял на подоконнике, и налила воды в кубок, достала из кармана небольшой пузырек желтого стекла и, тщательно отмерив ровно десять капель, взболтала воду.

— Выпей это, — подала она чашу Мирославе. — Оно поможет скорее заснуть.

— Но почему так мало? — удивилась северянка.

— Это очень сильное зелье. От десяти капель ты крепко заснешь. После пятнадцати — утром будет болеть голова. А от двух глотков уже не проснешься.

«Вот так просто», — промелькнуло в голове, пока она пила чуть горковатую жидкость, а вслух потом произнесла:

— У себя на родине я неплохо разбиралась в травах…

Гейсара улыбнулась.

— Это замечательно, мы с Чезанной научим тебя разбираться и в наших местных растениях. Она, хотя и не владеет силой, но очень хорошая травница. А пока спи. Спи и постарайся ни о чем не думать.

Женщина вышла, позволяя Мире спокойно раздеться перед сном.

Может, это был бы самый лучший выход? Два глотка — и нет больше этих кровоточащих ран в сердце? Одним махом она потеряла все. И ребенка, и любимого мужчину. В очередной раз осталась одна. Разве это можно чем-то залечить?

От капель мысли путались, не задерживались в голове. Мирослава позволила им течь, как воде сквозь пальцы. Не задерживала ни одну надолго. Расслабилась. И сон пришел быстро.

Мира проснулась утром на удивление отдохнувшей. Оделась. Привела себя в порядок и пошла в зал, где вчера беседовала с ведой. Но той там не оказалось. Женщина потихоньку вышла из комнаты и пошла по дому, заглядывая в открытые двери, пока не услышала голоса. За закрытой дверью разговаривали Гейсара и Чезанна. Мира постучалась и после ответа вошла. Старуха сразу улыбнулась ей и пожелала доброго утра. Он что-то складывала в большой дорожный мешок.

— Мне нужно уехать на несколько дней, пока Чезанна все покажет и расскажет, а когда я вернусь, мы с тобой позанимаемся.