У входа в Шахрай

Аян не выдержал. Он схватил Рому за грудки, державшаяся на честном слове рубашка треснула где-то сбоку. Противник уперся руками в плечи Аяна, скаля зубы. С лица его стекал пот, в глазах не осталось и следа опьянения. Послышались испуганные возгласы – только теперь гости обратили на них внимание. Краем глаза Аян увидел, как испуг на лицах ближайших свидетелей смешался с любопытством и жаждой зрелища. Не каждый день в Шахрае увидишь стычку.

– Не приписывай себе чужие заслуги, – процедил он, притянув лицо Рому так близко к своему, что почувствовал кислый запах его пота. Мирас отбросил идею успокоить соперников и теперь стоял рядом, готовый в любой момент прийти брату на помощь. – Ты в жизни не работал и дня. Вали отсюда, пока тебя не вышвырнула охрана и твоему отцу не пришлось извиняться за сыночка-хулигана.

– Да что ты…

– Что здесь происходит? – Голос Сейта раздался так близко и, хотя он был спокойным и тихим, Аян вздрогнул. Рому, вопреки своей браваде, тоже.

 Они отступили друг от друга. Несколько мужчин и женщин с интересом разглядывали представление. Аян узнал одну из них – старуху с разукрашенным лицом, высокой прической и в таком узком платье, что оно обтягивало все ее унылые прелести, проигравшие борьбу с силой притяжения. Завсегдатай всех сплетнических сборищ (он был уверен, что такие существуют) и его дальняя родственница со стороны матери – все в Шахрае так или иначе были друг другу родственниками. Аян не сомневался, что с подачи этой матроны весть о стычке в ближайшие минуты достигнет противоположного конца зала. По ее довольному выражению лица он понял, что прав. Выражение лица Сейта говорило о другом.

У главы семейства Монке была одна из редчайших родительских черт характера. В ситуациях, когда его сыновья шалили (а случалось это нередко и, в основном, с Аяном), Сейт не высказывал неодобрение прилюдно. Дома следовал разговор с разбором событий и подробное объяснение, почему не стоит поступать так или иначе и какие последствия может принести проступок. Никаких оскорблений и ругани, никакого рукоприкладства и наказаний, чем, насколько знал Аян, не брезгуют другие отцы даже в отношении своих взрослых сыновей. Однако, в этот момент Аян не был уверен, что вечером на его мягком месте не появится пара пылающих розовых отметин.

Лицо Сейта было бледным и еще более непроницаемым, чем обычно. Он стиснул челюсти и практически не моргал. Аяну показалось, что еще чуть-чуть и у отца остановится сердце, так сильно вздулась у того на лбу вена. Он решил объясниться, прежде чем отец придет к своим выводам.

– Отец…

– Рому, думаю, вам лучше охладиться на улице и следить за мероприятием где-нибудь в другом конце зала. Так будет спокойнее тем, кто сегодня отвечает за порядок, – как раз после этих слов к месту событий подоспели покойцы. У того, что приветствовал их на входе, куда-то подевалось все радушие и выглядел он устрашающе, когда подошел к Рому и коснулся его локтя.

Эрн криво улыбнулся, но решил последовать совету. Он повернулся к Аяну и напоследок выплюнул:

– Я дождусь, когда Губернатор объявит, что отныне Эрны на вторых ролях. Хочу сам это услышать.

Пошатываясь, он поплелся в другой конец зала, будто не замечая эскорта из двух крепких охранников. Что-то в его походке насторожило Аяна – он понял, что после объявления помолвки Эрн разговор продолжится.

– Отец, Аян не виноват, этот пьянчуга сам его завел, чего он только не говорил… – Мирас стал защищать брата раньше, чем тот сам успел что-либо объяснить. К удивлению сыновей, Сейт отмахнулся – непривычный для него жест.

– Да-да, Сейт, дорогой, я все видела своими глазами! – вдруг решила выступить старуха-родственница. «Кажется, ее зовут Жания» – вспомнил Аян. – Этот мальчишка, Эрн, накинулся на твоих ребят. Интересно, с чего бы это?

– Жания, все хорошо, здесь нечего обсуждать. Пойди собирать сплетни в другом месте, – буркнул Сейт, не поворачиваясь к ней.

Братья переглянулись: такая грубость была совсем не в духе Сейта Монке, вежливого и холодного Министра Покоя. Даже свидетели происшествия начали перешептываться. Жания, что-то обиженно ответив, задрала нос и проплыла в зал, смешно перебирая ногами в узкой юбке. Аян представил, как обрастет подробностями в ее пересказе их с Рому стычка. Но похоже, Сейта не беспокоили будущие сплетни: он взял обоих сыновей под руки и провел за колонны, в небольшую нишу, которую забыли – или не захотели – украсить. По стене спускалась тяжелая бордовая портьера, а вдоль нее стояли маленькие пуфы. Мирас сел на один из них.

– Похоже, в придачу с Ранией дают не полцарства, а кровного врага, – сказал он, поглядывая на отца снизу вверх.

– У Эрна поехала крыша, отец. – Аян пожал плечами. – Чего он добивался – что я откажусь от невесты? Он обратился не в ту инстанцию. – Он растягивал карманы брюк в ожидании хоть какого-нибудь комментария от отца.